Четыре партии в шатрандж
Шрифт:
– Так надо торопиться, – отозвалась Мэриэн. Эсфи грызла корешок и, встав на скамью ногами, водила пальцем по плёнке бычьего пузыря, которым было затянуто окно в домике.
Как-то незаметно тишина стала напряжённой, а потом вдруг Амарель рассмеялся:
– А чего мы думаем-то? Во время похода на Бей-Ял и сбежим!
Эсфи замерла и обернулась. Неужели всё так просто? Ей хотелось верить, что Амарель всё устроит, но Мэриэн… вечно хмурая, недоверчивая Мэриэн! В последнее время она сделалась совсем подозрительной, ворчала, что Амарель оттягивает побег, вот только зачем ему это надо – неизвестно.
– Уверен? – вот и всё, что спросила Мэриэн у Амареля.
– Уверен, – решительно подтвердил он.
Эсфи резво спрыгнула со скамьи. Амарель объяснял, что где-то на пути есть горная местность, там легко можно оторваться от эмегенского войска и ускользнуть от погони.
– Мне нужен мой меч, – вставила Мэриэн таким тоном, каким знатные дамы говорили о своих лучших нарядах. Эсфи невольно улыбнулась:
– Я думаю, у нас и так всё получится!
– Меч – не меч, – отмахнулся Амарель, – да хоть дубина! Ты ведь сильная, дубиной сумеешь махать? – Судя по его голосу, он тоже улыбался, и вдвоём они с Эсфи побороли сопротивление Мэриэн. Хотя она всё-таки не удержалась:
– А лучше б попытались сбежать вчера ночью. Или сегодня.
Эсфи расспрашивала Амареля о Гафарса: хорошо ли там, ждут ли его родные и друзья. Он ответил «да» и заверил, что пристроит Эсфи и Мэриэн на знакомом постоялом дворе, а дальше видно будет. Он по-прежнему думал, что Эсфи – обычная девочка по имени Миана, и она решила, что в походе непременно раскроет ему свою тайну. Амарель был хорошим человеком и не заслуживал обмана.
V
Мэриэн проснулась посреди ночи – и первым, что она увидела, было тёмное, усеянное звёздами небо. Такое красивое и величественное – именно величественное, подумала Мэриэн, – что походило на рисунок художника. Далёкое воспоминание шевельнулось в её памяти.
Мэриэн поёрзала на траве, устраиваясь поудобнее. Она слышала храп эмегенов и ровное дыхание Эсфи. Все спали, даже часовой – хоть буди Эсфи и пытайся сбежать… Мэриэн села и провела рукой по металлическим браслетам, соединённым цепью, которые были у неё на ногах. Убежишь тут, как же. Эмегены оказались вовсе не так тупы, как считал Амарель.
Мэриэн обхватила колени руками и снова подняла глаза к небу. Сзади раздалось шуршание и еле слышный звон цепей – и, не оглядываясь, она знала, кто это. Амарель устроился рядом.
– Послушай, – шёпотом заговорил он, – не всё так плохо…
Мэриэн была так зла, что охотно пихнула бы его в бок кулаком, но вместо этого кивнула – мол, слушаю.
– Раз так вышло… с цепями, – торопливо шептал Амарель, – то может, просто доберёмся до Бей-Яла, а там сбежим?
Мэриэн не сумела промолчать:
– Нам нужно в Гафарса, а не в Бей-Ял! И надо было бежать, пока ноги у нас были свободны! – Она с силой ткнула кулаком… в цепь. Та звякнула, часовой эмеген завозился и вздохнул во сне, как самый обыкновенный человек.
– Тише, тише, – Амарель положил ей руку на плечо, но Мэриэн сбросила её и отодвинулась. – Я же не виноват. Я хотел как лучше, правда!
Слушая его сбивчивые объяснения, Мэриэн вспомнила, как впервые выбралась к колодцу в Эмгра и увидела там хмурого раба, который представился Кебеком. Мэриэн не знала бей-ялинского языка, и им пришлось объясняться жестами, но, так или иначе, Кебек сделал ей знак, когда она упомянула об Амареле. Скрестил два пальца. Как если бы это были два скрещённых жезла, нарисованных в той книге. Когда Мэриэн её читала – пять лет тому назад? Десять?
– Всё будет хорошо, – Амарель повторял эти слова, как молитву, и Мэриэн поморщилась. Сколько ни говори «пирог, пирог», во рту сладко не станет.
– Иди, – прошептала она, и Амарель удалился так тихо, как только мог. После его ухода часовой, наконец, проснулся и грозно поглядел на Мэриэн, но ей было всё равно.
Мэриэн до сих пор помнила обложку той книги – тёмно-красную, с жирным чёрным названием «О верованиях чужестранных». Мэриэн предпочитала книги, посвящённые охоте и истории, но так случилось, что ей пришлось ждать королеву Агрей по какому-то делу. Может быть, оно касалось Эсфи – сейчас Мэриэн не смогла бы сказать.
Ждать пришлось в тихой, пыльной библиотеке, а на столе лежала книга, которую Мэриэн принялась от скуки перелистывать. О том, какие верования были у других народов, она знала очень смутно, несмотря на все старания придворных учителей. Мэриэн и об афирской вере знала немного – и всё равно ей, как и королеве с принцессой, иногда приходилось выстаивать службы в храме Четырёх Богов. Но голоса священнослужителей не будили в Мэриэн трепета, колени её не подгибались, и сердце не пело. Четверо Богов – всего лишь четыре стихии, думала Мэриэн; огонь, вода, земля и воздух. Кто знает, нуждались эти стихии в поклонении, или всё придумали люди? Но говорить такие мысли вслух было бы кощунственно, даже если ты воспитанница королевы, и Мэриэн помалкивала.
Книга о чужестранных верованиях была полна описаний кровавых ритуалов. Мэриэн с отвращением прочитала о том, как некоей богине, согласно древней легенде, принесли в жертву ребёнка, и захлопнула книгу, отодвинув её подальше. Но прежде, чем Мэриэн это сделала, в глаза ей бросился рисунок на той же странице. Два скрещённых жезла на фоне звёздного неба – и объяснение под рисунком гласило, что таковой изображали на дверях храмов.
Храмов Кальфандры. Богини смерти.
– Тос-си! Тос-си! – кричал эмеген с повязкой на голове, командовавший отрядом, и это означало «вперёд». К поясу он прицепил меч Мэриэн, и она то и дело, хмурясь, поглядывала в его сторону.
Войско было разбито на отряды из десяти эмегенов, и в каждом отряде – по два раба с цепями на ногах. Рабы несли запасы еды в корзинах, должны были при случае ловить рыбу или собирать грибы. Их послушание не вызывало сомнений – Амарель заявил, что они запуганы до полусмерти.
Запуганы, да не все. Мэриэн вспомнила, как при второй встрече Кебек принёс ей нож и знаками показал, что хотел бы сбежать вместе с ними. Хоть в чём-то повезло – Кебек был в их отряде, и Мэриэн порой ловила на себе его взгляд и отвечала своим, твёрдым и решительным. Никакие цепи на ногах её не остановят – лишь бы спасти принцессу, которой грозили опасности со всех сторон.