Четыре повести о Колдовском мире
Шрифт:
Развалины они посещали нечасто. Это случалось, когда они отправлялись в длительную поездку верхом. Руины находились на вершине холма. Стены разрушились, и камни упали вниз, некоторые достигли подножия, другие лежали на склоне, и надо было преодолеть полосу препятствий, чтобы добраться до вершины. Осталось так мало, что представить себе, какими были стоявшие здесь когда-то здания, было невозможно. Им, правда, попадались богато украшенные дверные косяки и перемычки, колонны с тонкой резьбой. Все это было выполнено из голубоватого камня, выдержавшего природные катаклизмы настолько, что до сих пор
Символы и знаки прежних жителей земли, называемой ныне Малмгартом, беспокоили Мэла. Они давали ему почувствовать, что они здесь пришельцы, может, еще и временные. Если уж строители таких монументальных зданий закончили здесь свое существование, то, может быть, и Малмгарт когда-нибудь опустеет.
Эйслин таких приступов малодушия не испытывала. Она с какой-то яростной целеустремленностью пробиралась среди развалин, словно разыскивала то, что лишь она одна могла узнать. Мэл карабкался за ней, стараясь не выпустить ее из виду. Он опасался, что она свалится в одну из многочисленных темных дыр, вызывавших у нее безрассудное любопытство. Он не забыл снежного барса, который два года назад устроил здесь себе логово.
Эйслин не довольствовалась обследованием легкодоступных мест. Она подозвала Мэла и вскарабкалась на вершину холма. Оттуда они посмотрели вниз. Здесь когда-то, вероятно, был двор при небольшом замке.
— Очень странно, что здесь построили замок, — заметил Мэл. — Слишком далеко и от лугов, и от пахотной земли.
— Это не замок, — возразила Эйслин, пристально глядя вниз. — Сюда люди приходили и уходили, набравшись сил. Постой, что там такое внизу?
Они обошли поваленные камни и посмотрели вниз с другой стороны. Там они увидели столбы, образующие круг. Некоторые столбы разрушились до основания, другие, скособочившись, пока еще стояли. Внутри круга находилась вымощенная разноцветными плитами площадка. Плиты эти составляли узор в виде большой пятиконечной звезды. Кто-то здесь поработал: убрал мелкие камни, а из камней побольше соорудил низкую стену, окружившую всю площадку вместе со столбами. Вдруг они увидели темную фигуру, пробиравшуюся среди валунов. Она приблизилась к звезде и положила к одной из ее вершин небольшую охапку валежника, потом целенаправленно двинулась к следующей вершине.
— Это же старая Мердис, — прошептала Эйслин, и они, сжавшись и затаив дыхание, стали наблюдать.
С первого же взгляда на это место Мэл осознал, что это нечто недоступное его пониманию, и сердце его сжал страх. Эйслин же, напротив, преисполнилась восторга. Ей казалась, что она видит нечто прекрасное и притягивающее.
Мердис передвигалась от одной вершины звезды к другой, а потом встала в центр и поставила туда серебряный сосуд. Из неопрятного узла она вынула оголенный прут. К ужасу Мэла, Эйслин встала и начала спускаться вниз по склону.
— Нет, Эйслин! — у него перехватило дыхание. — Ведь это старая Мердис! Она, наверное, занимается здесь колдовством! Эту звезду сделали люди Древней Расы!..
Но Эйслин не слушала. Босые ноги ее, как бы инстинктивно, находили едва заметную тропинку, и Мэлу ничего больше не оставалось, как следовать за ней. Казалось, ей было все равно, идет он за ней или нет. Все внимание ее было сосредоточено на Мердис и на звезде. Мэл добрался до самого низа и спрятался за большим камнем, чтобы посмотреть, что Эйслин намерена делать. Мердис, конечно же, доложит обо всем госпоже Айрине, и тогда всю вину свалят на Мэла: ведь он обязан был беречь Эйслин.
Мердис, как всегда хмуро, подняла голову, оторвавшись от своего таинственного занятия. Эйслин бесстрашно подошла к ней и стояла, глядя на нее, словно парализованная собственным безрассудством.
— Что ты делаешь здесь, дитя, без опекуна? — строго спросила ее Мердис.
— Ты мой опекун, — ответила Эйслин.
Мердис энергично кивнула и сделала к ней один шаг.
— А ты одна из мертворожденных, кому не нужно никакое учение. Все, что нужно тебе знать, приходит к тебе в нужное время. Мой долг — защитить тебя от всякого зла.
— У меня есть Мэл. Он меня защитит, — возразила Эйслин.
Мердис покачала головой.
— Когда тебе понадобится защита, Мэл ничем тебе не поможет. Он покинет тебя из-за страха и глупой гордости. Самолюбие Мэла было жестоко уязвлено. Он вышел из своего укрытия, стараясь не растерять чувство собственного достоинства и удержать в рамках свой гнев, настолько, насколько на это способен тринадцатилетний мальчик.
— Эйслин! — скомандовал он. — Пошли отсюда! Нам пора домой!
Мердис повела на него глазом и хмыкнула.
— Я тебя помню. Твое дело подглядывать да соваться, куда тебя не просят. Я тебя предупреждаю: не вмешивайся в то, в чем ты не смыслишь, маленький смертный. А эта девочка и ее судьба — как раз то, во что ты мешаться не имеешь права.
— Она только хочет напугать нас, — сказал Мэл Эйслин. — Пусть остается тут со своей Древней Расой. Может, здесь ее поймает снежный кот и закусит ее старыми иссохшими костями. Пойдем отсюда.
Мердис лишь на мгновение удостоила его взглядом и повернулась к Эйслин.
— Не надо слушать его, моя красавица. Он не имеет права тобой командовать.
В темных глазах ее мелькнула торжествующая искра, но Эйслин повернулась к Мэлу.
— Мэл — мой друг, — сказала она, — и я люблю его больше, чем тебя, хотя ты и мой опекун. Мэл всегда защищал меня, и будет защищать и впредь.
Быстро повернувшись, она подошла к Мэлу. Мэл и Мердис молча и долго смотрели друг на друга с выражением обоюдной неприязни и недоверия. Затем Мердис отвернулась, взяла серебряный сосуд, сунула его в сумку, что-то сердито бормоча.
После этого случая Мэл начал более внимательно наблюдать за приходами и уходами Мердис и, к своему удивлению, заметил, что она часто ухаживала за больными или собирала целебные растения на виду у Эйслин. Из окон ее кладовой хорошо были видны как окно Эйслин в женской половине замка, так и дверь во двор.
Когда Эйслин, взрослея, превратилась в высокую гибкую молодую девушку с длинными ногами и спокойными серыми глазами, которые часто и надолго, не мигая, устремлялись в пустоту, госпожа Айрина стала тревожиться. Эйслин, казалось, обдумывает какие-то важные дела. А о чем таком важном может думать барышня? Что сделать, чтобы как можно лучше выглядеть, да какой цвет шерсти выбрать для ковра или для вышивания.