Четыре жизни академика Берга
Шрифт:
— Но у нас еще большая потребность в коренном улучшении народного образования, — говорит Берг. — Ведь у нас учится не менее четверти всего населения. Только вдуматься! Каждый четвертый человек сидит в классе, в аудитории или овладевает наукой дома после работы. Вы видите, что значительная часть творческих сил народа расходуется не на сам производительный труд, а на подготовку к нему. Как важно, чтобы эта часть народных сил тратилась наиболее разумно, эффективно и экономно. Как нужно, чтобы ученые скорее форсировали здесь все возможности.
Однако же!.. Вот еще одна словесная дуэль, которая обнаруживает, что не все очевидное бесспорно.
СТРАШЕН ЛИ НАМ БИХЕВИОРИЗМ!
— Мы не должны, забывать, — утверждала в одном из своих выступлений на конференции
Американцы считают психику человека непознаваемой, «черным ящиком», и это источник недостатков их системы обучения. Мы не должны пользоваться американским опытом, так как американские ученые — бихевиористы, то есть они не делают различия между человеком и животным в области психики.
Их интересует только конечный результат обучения — запоминание и навык. Что и как происходит в голове ученика, их не волнует. Так же, как не интересует дрессировщика, каким образом, получив приказ сложить «3» и «5», собака вытаскивает цифру «8».
Собака, — говорит Талызина, — не понимает, почему она так делает, она лишь знает, что получит за это кусок сахара.
Действия учащегося в американских системах ограничены рамками навыка и памяти, задача сводится к тому, чтобы получить от ученика правильный ответ, а затем закрепить его. Для точного и быстрого наведения учащихся на правильный ответ используется дробление материала на мелкие дозы и система подсказок. Для фиксации правильной реакции — немедленное подкрепление ее и многократное повторение. Такой подход вытекает исключительно из бихевиористического понимания процесса обучения. Учащийся должен дать правильный ответ? Должен. Программа вдалбливает его в ученика. А что лежит за ответом — для бихевиориста безразлично. Учитель-бихевиорист не видит разницы между обучением человека и научением животного. Поэтому в центре американских систем стоит правильная реакция, правильный ответ и всюду игнорируется действие учащегося. Управление в этой системе сводится к наведению на правильный ответ. Путь, которым ученик фактически приходит к этому ответу, остается неизвестным.
Это я слышу на одной из конференций. Оглядывая соседей, вижу, что они возбуждены и спорят друг с другом. Но о чем? Согласны они с Талызиной или нет? На это ответит лишь дискуссия. А дискуссия развивается со всей страстностью и активностью, характерною для собраний ученых.
И первое же выступление заведующего кафедрой иностранных языков академии имени Жуковского, профессора Володина ответило. Он возмущен таким примитивным подходом к американскому опыту.
— Мы интересуемся психологией человека, а они нет? — начал он спокойно, но возмущение берет верх. — Глупо считать инакомыслящих дураками. Мы должны изучать чужой опыт. Результатом огульного отрицания зарубежного опыта будет то, что мы не сможем быть в курсе дела. Врагов надо не оглуплять, а изучать.
Володин цитирует популярного на Западе Вильяма Шрамма: «Мы знаем, что сегодняшние факты науки завтра устареют. Нам нужно учить студента не столько запоминанию этих фактов, сколько научному мышлению».
— Как видите, — продолжает Володин, — цели их не так примитивны, как излагает Талызина. Я убежден, здравый смысл подсказывает, что, если работы за рубежом начаты раньше, надо изучать их с особым вниманием. Пусть они ошибаются, но даже чужие ошибки многому нас научат. Почему же докладчик настаивает на том, что американский опыт не способен научить нас ничему? Потому что американские ученые исходят из того, что психика человека — это «черный ящик»? Путь, который ученик проходит от незнания к знанию, действительно неизвестен американским ученым. А разве он известен нам или ученым какой-нибудь другой части света? Называйте психику человека «черным ящиком» или «белым пятном», это все равно пока «вещь в себе». Психологи отдали бы многое, чтобы приподнять завесу над этой тайной. И наши и американские. Они совсем не наивны и понимают, что люди отличаются от голубей. Понимают всю важность задачи обучения. Так что дело не в том, что зарубежных ученых якобы не интересует обучение мышлению.
Их это очень интересует. Может быть, правда, в иных целях, чем нас. Но они много над этим работают, тратят массу средств, и мы не должны забывать об этом.
Выступление Володина несколько раз прерывалось аплодисментами. Остальные выступления были в таком же духе. На том основании, что некоторые американские ученые стоят на неприемлемых для нас позициях бихевиоризма, нельзя совсем зачеркивать их опыт.
— Дезориентация ничего, кроме вреда, не приносит, — говорил другой выступающий. — Неправильно исходить из убеждения, что американские ученые не идут дальше элементарных вещей и пытаются судить о психике человека лишь по его реакции и поведению. Талызина же заклеймила американские работы словом «бихевиоризм» и отнесла их к категории криминала.
И иной преподаватель, вернувшись с этой конференции, напуганный словом «бихевиоризм» (созвучным со словами «вейсманизм» и «морганизм»), будет теперь с чистой совестью пропускать статьи зарубежных ученых (особенно если их надо еще переводить!). На кой черт я буду тратить время на этот бихевиоризм, скажет он, и пойдет изобретать велосипед.
Дух дискуссии — за объективность, за смелое применение методов кибернетики к задачам обучения.
КТО ПРАВ!
И тем не менее ничего криминального в таких дуэлях нет. Если сама идея программированного обучения исходит из признания всепобеждающей силы индивидуальностей, то от этой силы она в первую очередь и страдает. Каждый ученый вправе иметь свое мнение, вправе высказывать его своим коллегам, но он должен терпимо воспринимать их критику, если, как это часто бывает, мнения не совпадают.
Талызина верит в теорию умственных действий и защищает ее, не доверяет американскому опыту и предостерегает от него. Берг верит в программированное обучение и хочет его осуществить сию же минуту, а Алексей Андреевич Ляпунов верит в программированное обучение, но не согласен с Бергом в своевременности осуществления этой идеи. Вот какое любопытное письмо на эту тему он прислал в адрес одной из конференций по программированному обучению.
«К вопросу о так называемом программированном обучении.
Мне сообщили, что на прошлой конференции в связи со спором о перспективах программированного обучения возник вопрос о моей точке зрения. Меня просили сообщить мою позицию нынешнему совещанию. Я отнюдь не считаю себя специалистом в этом вопросе, тем не менее точку зрения имею.
Автоматизация умственных процессов — это чрезвычайно важное дело, требующее тщательной организации, продуманного подхода и хорошей реализации.
Основой всякой автоматизации является четкая постановка вопроса, вполне отвечающая практическим потребностям и доступная с точки зрения науки. В настоящее время вопрос обучения стоит в такой плоскости, что сколько-нибудь аккуратная математическая формализация этих вопросов далеко еще не изучена. Изучение человеческой психики далеко еще не достаточно для того, чтобы на него можно было бы опереться при составлении различных вариантов обучающих алгоритмов. В настоящее время процесс обучения, а тем более хорошего обучения, является в гораздо большей степени искусством, чем наукой. Кроме того, ныне существующая организация учебных заведений, учебные планы, учебные программы сильно устарели и отстали от требований жизни. Мне кажется, что основной вопрос, связанный с преподаванием, состоит в том, что нужно изъять из программ имеющийся в них архаичный материал и внести значительное количество данных современной науки. При этом использование технических средств, таких, как демонстрация, эксперимент, учебный кинофильм, а в некоторых случаях использование магнитофонов, вполне справедливо.