Четырехкрылые корсары
Шрифт:
I. МИРЫ ОС. ОСИНЫЕ МИРЫ
Глава 1
Вместо предисловия — рассказ о письмах юной натуралистки из Херсона и о том, как некоторые осы ходят друг к другу в гости
Лена
Очень любопытно было обнаружить созвучие многих мыслей и выводов начинающей юной натуралистки и искушенной естествоиспытательницы.
Лена поднимала в своем письме голос в защиту полистов, доказывала, что этих ос надо беречь. Ущерба и неприятностей от них людям нет, они миролюбивы, спокойны, а главное, полезны: за лето уничтожают множество насекомых (скармливают их своим личинкам), существенно уменьшая число губителей урожая; и в то же время представляют на редкость удобный и благодарный объект для изучения хоть в лаборатории, хоть в полевых условиях: гнездо их всегда ограничено одним сотом, сот без оболочки, так что семья открыта для обзора; и это еще не все; семья обычно невелика, вся как на ладони, что тоже облегчает и наблюдения и опыты; а уж, к примеру, метку наносить на полиста — когда их изучаешь всерьез, метки просто необходимы — совсем легко и вполне безопасно.
Лена рассказала, как несколько лет назад обнаружила гнезда полистов в доме на чердаке и с тех пор следит за ними с весны до осени; рассказала, что подружилась с осами быстро и уже на второе лето без опаски подходила к гнездам.
Она вспоминала свою радость, когда в первый раз осмелилась осторожно погладить пальцем по спинке одну из ос. Теперь она только посмеивается над своей наивностью: осы давно берут из ее рук кусочки фарша, пьют из пипетки сладкий сироп, который сама для них готовит.
«Сколько интересного успела я узнать! — сообщала она. Меня просто огорошило что самцы не имеют жала. Как же так — оса и вдруг без жала. Конечно, позже я об этом прочитала в книгах, но нисколько не огорчилась, узнав, что поразивший меня факт не новость для науки. Все равно самой узнавать даже то, что уже открыто другими, очень интересно! Потом находишь в книгах подтверждение правильности своих выводов или догадок и даже вроде гордишься.»
Спустя год Лена научилась находить молодые, только что закладываемые гнезда, даже еще не гнезда, а словно только их бутоны, и обнаружила, что перезимовавшие осы с самого начала — еще весной — часто объединяются и работают "маленькими бригадами", как она писала, отмечая, что такие гнезда вырастают быстрее, а семьи получаются в них более сильные, более многочисленные, чем в тех, которые строились в одиночку. Лена спрашивала: «Неужели инстинкт может побуждать молодых ос объединять свои усилия в строительстве гнезд? Но почему же другие ведут себя как единоличницы? Или это — формирование инстинкта коллективной закладки гнезда?»
Лена была еще школьницей, а письма ее были содержательны и богаты наблюдениями. В отчете абитуриентки, готовившейся поступить на биологический факультет Херсонского педагогического института, сообщалось:
«Одно гнездо, срезанное на чердаке, перенесла в закрытый стеклом аквариум и несколько дней продержала ос взаперти, кормила мясным фаршем с пинцета и сиропом из пипетки. Когда вводила пинцет в гнездо, ближайшая оса подходила и, коснувшись подношения усиками, спокойно брала его, как если б брала его из жвала другой осы. Она, наверно, и не ощущала разницы. Но когда я вводила в аквариум пинцет с гусеницей, оса яростно бросалась на гусеницу, на пинцет, пытаясь жалить»
Дней через десять Лена открыла осам выход из аквариума, надеясь, что, начав летать, они станут возвращаться на новое место. Не тут-то было. Улетевшие не вернулись. Хорошо еще, догадалась подняться на чердак. Полисты собрались на балке, где прежде висело гнездо. Пришлось до вечера несколько раз собирать их, уносить в аквариум, но наутро они вновь улетели. За все время лишь две полисты с Лениной синей меткой на спинке запомнили новоселье и возвращались в аквариум. Может, эти в аквариуме и вывелись? Те, что были взяты на чердаке, опять построили себе гнездо на старом месте. Правда, оно было куда меньше первого.
«Не объясняется ли все по-другому? — спрашивала Лена. — Может, полисты даже в одной семье не одинаково сообразительны и находчивы, не одинаково приспособляются к изменившимся условиям?»
Она описала факт, который, похоже, подтверждал ее предположение.
Было у нее на чердаке гнездо, к которому полисты летали через маленькое отверстие в крыше. Отверстие находилось как раз над гнездом, а в двух шагах от него было слуховое окно, из которого Лена часто наблюдала, как осы ныряют в освоенный ими ход, кратчайшим путем добираясь до сота.
Полисты возвращались с большим шариком мясной пищи. Ком был подчас настолько велик, что протиснуться с ним сквозь отверстие в крыше не удавалось. Сталкиваясь с неожиданным препятствием, разные осы вели себя по-разному. Одни упрямо толкали ношу, изо всех сил рвались внутрь, пока добыча не втискивалась. Другие сразу отступали, освобождая отверстие, дожидались, пока появится какая-нибудь выходящая на промысел оса, и они вдвоем разделывали и разделяли ношу на двоих, после этого обе без труда добирались до гнезда. Третьи, отступив, начинали усердно проминать свой шарик, будто придавая ему новую форму; конечно, это походило на случайность, но иногда новая обработка придавала шарику продолговатость, и полист возобновлял попытку внести переформированную ношу.
«Некоторые действия полистов, — писала Лена, — выглядят как проблески разума. Давно когда-то видела я кинофильм «Академик Павлов», может, не совсем точно запомнила, но там есть одно место, где ученый вместе с С. М. Кировым смотрят в питомнике обезьян, их игры, поведение, и вдруг Сергей Миронович, улыбнувшись, говорит Ивану Петровичу, не то спрашивая, не то утверждая:
— А ведь похоже?!»
Особенно удивило Лену одно наблюдение. Она много раз убеждалась, что полисты не любят посторонних, из других гнезд, ос, враждебно относятся к ним. Вместе с тем они проявляли к соседям и другое отношение. «Хозяйки близко расположенных гнезд, — сообщала Лена, — через какое-то время знакомятся и — поверите? — ходят друг к другу в гости! Это я видела своими глазами не раз, тут не может быть никакой ошибки». В одном случае она наблюдала два обычных гнезда, росших рядом, они росли до поры до времени каждое само по себе, потом стали как бы тянуться друг к другу. Наконец края их соприкоснулись, сомкнулись — получилось одно гнездо!
Лена взяла под сомнение правильность встречающихся в книгах сообщений, будто в семье полистов всегда один-два десятка ос. Ей — и нередко — попадались семьи из 100–200 полистов. Однажды она еще весной отметила гнездо, основанное четырьмя осами. Когда к концу лета из ячеек вышли все молодые, они просто не умещались на соте, хотя он и стал больше столовой тарелки.
Многие осы сидели на кровле. Подсчитать их точно не удалось: их было по меньшей мере сотен пять.
Позже, уже студенткой биологического факультета Херсонского педагогического института, Лена провела во время каникул тщательные наблюдения и составила дневник с подробным описанием всех действий молодых полистов после выхода из ячей.