Четырехкрылые корсары
Шрифт:
За сто лет, прошедшие с тех пор, как Фигье изложил с вое представление об осах, не только общая энтомология, но и тот раздел ее, какой можно бы назвать осоведением, продвинулись далеко вперед. Теперь уже несравненно полнее и точнее, чем в прошлом, известно: все взрослые осы питаются, как правило, нектаром цветов, медвяной росой или падью, тогда как осиная молодь — личинки плотоядны, пожирают именно плоть жертвы: жировое тело, мышцы, внутренние органы — короче, все съедобное. В пищу идут гусеницы, или личинки определенных видов, или взрослые насекомые — жуки, кузнечики и пр. у других — пауки. Конечно, не просто осе одолеть иного жука, богомола или паука. Прослежены тысячи приемов, которыми одиночные осы обезоруживают добычу, делают ее беззащитной, превращают в корм для потомства. Осы откладывают на жертву яйцо, а крошечные рты крошечных личинок, вылупляющихся из осиных яиц и более или менее быстро растущих, оставляют нетронутыми часто лишь хитиновые панцири жертв.
Различают десятки более или менее сходных способов, которыми общественные осы живут семьями из сотен и тысяч созданий — превращают добычу в шарики мясного фарша, доставляемым по воздуху в гнездо и по крупицам распределяемые среди личинок.
Полиста — основательница гнезда заснята у себя дома в час, когда первые ее дочери разлетелись на промысел: одни за кормом, другие за строительным материалом. Ячейка, которая была выстроена и засеяна первой — она в центре, окружена шестью вроде пустыми ячейками. Только если присмотреться, можно видеть, что в них уже отложены яйца: а самая старая — центральная ячея, почти заполнена подрастающей личинкой второго поколения. Следующий ряд ячей занят созревающим расплодом; некоторые ячеи запечатаны крышечками: под ними куколки.
А теперь, отвлекшись на время от ос, вспомним описанные Александром Гримом приключения подростка Санди Пруэля, служившего на старой шхуне «Эспаньола» и игрою случая оказавшегося в полном чудес дворце «Золотой якорь», у мыса Гарлем, где он временно стал помощником библиотекаря. Эта история составляет часть повести «Золотая цепь».
Процитируем протокол переживаний героя в один из первых часов пребывания во дворце.
«Я вышел в библиотеку, где никого не было, и обошел ряды стоящих перпендикулярно к стенам шкафов… Вдруг я услышал шаги, голос женщины, сказавший: «Никого нет», — и голос мужчины, подтвердивший это угрюмым мычанием. Я испугался — метнулся, прижавшись к стене между двух шкафов, где еще не был виден, но, если бы вошедшие сделали пять шагов в эту сторону, новый помощник библиотекаря, Санди Пруэль, явился бы их взору, как в засаде. Я готов был скрыться в ореховую скорлупу, и мысль о шкафе, очень большом, с глухой дверью без стекол, была при таком положении совершенно разумной. Дверца шкафа не была прикрыта совсем плотно. Ключи висели внутри. Не касаясь их, чтобы не звякнуть, я притянул дверь за внутреннюю планку, отчего шкаф моментально осветился, как телефонная будка.
Но здесь не было телефона, не было ничего. Одна лакированная геометрическая пустота. Я не прикрыл дверь плотно, опять-таки опасаясь шума, и стал, весь дрожа, прислушиваться. Все это произошло значительно быстрее, чем сказано, и, дико оглядываясь в своем убежище, я услышал разговор вошедших людей».
Но, может быть, вы забыли, что услышал Санди? Напоминаем: в 1777 году отчаянный пират Иероним Пирон (говорили, он возил с собой поэта, чтобы тот описывал стихами все битвы и попойки, ну, и красавиц, разумеется) сам чуть не попался. Его внезапно настигли суда англичан, и, спеша скрыться, он отрубил цепь вместе с якорем, только тем и спасся, ускользнул.
Еще лет пять после того удалось Пнрону проплавать, прежде чем его вздернули на виселицу.
А цепь, отрубленная пиратом, 140 лет пролежала на дне моря, пока на нее не наткнулся, купаясь, будущий владелец замка у мыса Гарден — Ганувер. Находка сказочно его обогатила. Казалось, что за богатство? Цепь средней якорной толщины, звенья около 25 фунтов каждое, правда, длина добрых 60 шагов, а то и больше.
Щедро иллюстрированное сочинение Луи Фигье «Насекомые» пользовалось во Франции большим успехом. Здесь, к слову, и был напечатан портрет Буайе — провизора из города Экс, умевшего пересвистываться с посаженной на нос цикадой (см. стр. 6). Из той же книги заимствована (см. стр. 15) гравюра, изображающая гнездо полистов, и некоторые другие рисунки, воспроизводимые далее.
Ос-полистов называют также полевыми. Свои обычно не очень большие соты-гнезда они сооружают в сравнительно открытой местности. Дальше будут показаны и новые фотографии гнезд полистов.
Вскоре Санди сам увидел ее и понял; окружая пьедестал статуи черной женщины с повязкой на глазах, «свободно раскинутыми петлями лежала сияющая желтая цепь». Я насчитал около двенадцати оборотов… после чего должен был закрыть глаза. Как сверкал этот великолепный трос, чистый, как утренний свет, с жаркими бесцветными точками по месту игры лучей. В ту же минуту тонкий звон начался в ушах, назойливый, как пение комара. Я догадался, что это долото, чистое золото».
И еще «Стены и пол комнаты-камеры без окон были обтянуты лиловым бархатом, узором по стене из тонкой золотой сетки с клетками шестигранной формы…»
Уже в первый рад читая, я отметил для себя: золотые клетки шестигранной формы.
Откуда это? Почему?
Отрывок приведенной поэтической фантазии Грина перекликается в некоторых подробностях с эпизодом из «Острова сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона. Юноша Джим по воле автора оказывается случайно на палубе опять же «Испаньолы», но не в пустом библиотечном шкафу, а в пустой бочке из-под яблок (сюжетный ход этот специально рассматривается в превосходном литературоведческом исследовании писателя Сергея Антонова «От первого лица»). Скрываясь в бочке, Джим получает возможность услышать секретный разговор одноногого Сильвера с поваром и вторым боцманом.
Дрожа, задыхаясь от волнения и любопытства, Джим узнает все тайны пробравшихся на корабль «джентльменов удачи», как называли себя сами пираты…
А несколько лет назад старый друг, ненасытный путешественник и такой же ненасытный книголюб, прислал мне «на время, только с обязательным возвратом, хоть это и по твоей части», истрепанные до последней степени, не имеющие ни переплета, ни начала, ни конца, остатки какого-то сочинения неизвестного автора, приобретенные в приморском городе в захудалой букинистической лавчонке.
Книга была не совсем в моем вкусе. Мне не по душе произведения, в которых действительные факты подаются с гарниром из выдумки, но как же не прочитать, если все от начала до конца об осах, корсарах и пиратах?
Изложение ведется от имени осиной матки — главы семьи, домоправительницы, царицы ос, вводящей человека в курс законов разных осиных племен и поясняющей отдельные моменты естественной истории ос примерами из истории морских войн, из летописи пиратских и корсарских подвигов и преступлений.
«…Во-первых, — объясняет осиная царица, каждое наше племя — не просто племя воительниц, но обязательно пиратов или корсаров. Почему не видели этого раньше? Не удивительно. Историки прошлых эпох называли пиратство и корсарство морским разбоем. О нем и Карл Маркс писал. Возьмите III том «Капитала». XX глава. Так и сказано «морской разбой».
Один из рисунков, иллюстрирующих знаменитый стивенсоновский «Остров сокровищ». Художник изобразил здесь участников тайного собрания «джентльменов удачи» — второго боцмана, повара и Сильвера, а вблизи от них в пустой бочке из-под яблок притаился Джим…