Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига
Шрифт:
Наши осмотры выставки «Золотые олени Евразии», золотой кладовой в Эрмитаже (Санкт-Петербург), а также золотых находок в Каирском музее (Египет) позволяет высказать подозрение, что количество подлинных золотых находок — по-видимому, весьма скромное — в некоторых случаях искусственно «увеличивалось» за счёт подделок. Другими словами, в качестве «археологических находок» обществу предъявлялась смесь подлинных находок и подделок «под древность». Причины можно понять. Раскопки надо было окупать. Первоначально археологические поиски зачастую производились состоятельными любителями древности в общем-то за свой счёт. Естественно, им надо было как-то вернуть деньги. И даже заработать. Золото, превращённое в «очень древние» ювелирные украшения, естественно, резко взлетало в цене…Подлинные золотые находки, часто очень невзрачные и плохо сохранившиеся, не могли произвести такого впечатления и быть проданы за такие деньги, как роскошные подделки. До сих пор, когда речь идёт, например, о скифском золоте, наиболее популярные, рекламируемые образцы. кочующие из альбома в альбом и превратившиеся в нашем сознании как бы в марку «скифского стиля», — это, скорее всего, подделки. Мы видим шикарные золотые колчаны и ножны, покрытые «античными» сценами, «античную» корону с подвесками…С другой стороны, есть и совсем другие золотые предметы, действительно производящие впечатление подлинников. Например, известная «сибирская коллекция» Петра I. Это скифское золото было подарено
А вот что написал знаток Урала, некогда житель Пермской губернии Мамин-Сибиряк [84]: «Нынешняя Чердынь, по счёту летописцев, занимает уже пятое место и значение историческое имеет только условно…. Главенствующий торговый пункт здесь не мог быть ни в коем случае, потому что волоки остаются в стороне.
… О Чердыни можно сказать, что она вся в прошлом; является даже сомнение, — не преувеличено ли это прошлое и даже существовала ли Великая Пермь летописей и грамот». Более того, он и жил одно время в самой Чердыни. Кто-кто, а выдающиеся люди носом и шкурой чуют, откуда может произрастать слава, но что-то «великое» прошлое Чердыни писателя не впечатлило. Потому что его, скорее всего, и не было. Не за эти ли сомнения чердынские экскурсоводы могут и не вспомнить Мамина-Сибиряка среди прочих знаменитостей? Вероятней всего, Великая Пермь в Чердыни возникла по тому же принципу, что и Пермь на Каме: это была попытка перенести на бумаге её локализацию из Западной Европы на Рифей за столетие до Екатерины II. Только это был собственный «исторический» проект победившей Реформации. Для соотнесения проекта с местностью сюда и приезжали Сигизмунд Герберштейн и ему подобные послы «нового европейского мышления». Потом в эту геополитическую игру вовлеклись Романовы.
Дружочек мой любимый!
Вот такой разгон я взял, чтобы рассказать тебе о Великой Перми (хоть её здесь и не было) устами известных учёных и писателей, а сам улетел с женой 18 апреля в Египет. Это для меня не было неожиданностью, визит был заранее спланирован, как и время отпуска. Ты понимаешь, что сегодня оздоровление моей жены и твоей дорогой бабушки не может быть единственной нашей целью: продолжение исследования истории страны также входило в наши планы. Но теперь мы забрались дальше от Люксора и Долины Царей, чем в 2011 году. Ещё тогда в Хургаде я загорелся идеей погружения с аквалангом, даже прикупил литературу для первого знакомства с этим делом. Единственно, что тормозило — трудность найти, точнее, выбрать отель и солнечный берег, находясь в Перми, где был бы и говорящий на русском инструктор по дайвингу. Временами приходили сомнения: а не заработаю ли себе какую-нибудь болезнь ушей, если доверюсь не тому, кому следует? Поэтому улетел в Египет, не захватив с собой даже литературы — не найдя в Интернете информации о наличии в нашем отеле Hilton Nuweiba Coral Resort курсов дайвинга на русском языке: решил, что не судьба. Хотя знал и чувствовал, что должен проложить тебе дорогу в море. Этот отель на Синайском полуострове. Его я выбрал, имея намерение посетить знаменитую Петру в Иордании. Было даже не жаль 500 долларов США. Нам с Наташей хотелось увеличить свои исторические познания. Однако за несколько дней до отъезда моя любезная начальница показала свои фотографии тех мест, куда она совершала паломничество несколько лет назад. Я увидел, сколь скудны достопримечательности Петры, а когда прочитал, что этот так называемый город строил неизвестно кто и когда (есть только неправдоподобные предположения), то решил не лить воду на мельницу тех, кто придумал и придумывает историю, сидя в уютных кабинетах. На поверку у этих мыслителей оказывается бедноватое воображение — надо, ну, очень надо, чтобы рядом с религиозными святынями располагался театр или амфитеатр! Как, например, в турецком Эфесе. Считается, что ранее (много-много веков назад!) это был большой-большой город. Вот только сейчас от него осталась маленькая деревушка. Проповедующие вымысел скалигеровские историки договорились до того, что здесь, якобы, закончила свои дни Богоматерь (хотя даже «Библейская энциклопедия» [85*] предпочла умолчать о таком факте) — надо же «раскрутить» пиво марки «Эфес»! По той же самой причине нами было отказано в достоверности истории монастыря Св. Екатерины, существующего в синайской пустыне (!), якобы, уже 1400 лет и которому, покровительствовал сам Наполеон [86], хорошо тебе известный фальсификатор истории. Отказавшись от достояний скалигеровской культуры обмана, я решил предаться культу природы, культу моря. Благо в отеле была дислоцирована “Gammal Group”, которая в лице мистера Мохаммеда любезно предложила за небольшие деньги испытать радость погружения с аквалангом. Я всё же сомневался в возможности получить нужные навыки погружения на русском языке, но этот человек вызывал уважение, хотя непосредственно дайвинг должен был происходить в ином городке, Табе, с другим человеком. Туда мы и выехали на такси с Наташей в условленный день. Инструктором оказался ещё один Мохаммед (как сами египтяне шутят — «у нас все Мохаммеды»), молодой красавец юноша, который сразу вызвал доверие, хотя и не говорил по-русски. К счастью, рядом оказалась девушка, хорошо переведшая мне с английского необходимые знания в течение 10 минут. На меня одели гидрокостюм, водрузили 10 кг свинцового утяжеления и баллон сжатого воздуха такого же веса. И мы с ним пошли в море. Я взял с собой под воду мою камеру Сanon A 480 специальном прозрачном чехле и сделал видеосъёмку длительностью 15 минут — впервые в жизни под водой! Сегодня я перенёс отснятые материалы в компьютер: всё получилось вполне удачно. Рассчитываю, что ты будешь доволен. И когда-нибудь повторишь мою дорогу в море не только как любитель. Мисюра! Я это делал для тебя, чтоб ты не боялся моря, а любил его и изучал.
В ближайшие год-два твой папа тоже погрузится, чтобы обучить тебя тому, о чём не говорится обычно перед первым погружением. Я хочу, чтобы ты пошёл по стопам своего дедушки и бабушки, стал врачом, а потом научился бороздить моря и океаны, как великие Ж. Кусто и Ж. Майоль. Море способно открыть тайны жизни человека. Нужно только научиться их читать, как некогда смогли расшифровать египетские иероглифы. В книге Ж. Майоля [87*] приводится очень интересная гипотеза о том, что человек вначале обитал в море, а потом уже перешёл жить на сушу. Главенствующая и сегодня в биологии гипотеза Дарвина (часто называемая «учением» или даже теорией — второе определение является едва ли верным) об эволюции животных и растений на суше подвергнута за 150 лет своего существования серьёзной критике маститых учёных, тем не менее сохранила свою жизнеспособность. И вовсе не в силу убедительности доводов английского натуралиста (ну, разве что для начинающих учёных и обывателей, тех же тружеников сельского хозяйства), а вследствие того, что стала нужна политикам для обоснования своей агрессивной международной политики и объяснения того, почему Запад «должен» жить лучше, чем слаборазвитые страны Востока [63*].
Есть у Майоля невероятно интересная гипотеза об истинной роли Боталлова протока в сердце человека, который функционирует у внутриутробного ребёнка и зарастает приблизительно к первому полугоду жизни: «Стр. 233. Кровь зародыша человека не циркулирует в легких. Он «дышит», или вернее, его организм получает кислород, растворенный в крови, через два отверстия — Боталлов проток и артериальный канал. Легкие, следовательно, не функционируют и включаются только после рождения. Мне кажется, эти отверстия могли бы сыграть существенную роль в поисках земноводных возможностей человеческого существа. Впрочем, я не первый, кто говорит об этом. Бюффон (Сочинения) и Бенуа де Майер (Беседы о Происхождении Человека, 1748) уже писали на эту тему, но их исследования не принимались всерьез. Что случилось бы, если бы можно было вмешаться в момент закрытия Боталлова протока таким образом, чтобы при желании вновь открыть его?»
Вот оно поле деятельности для морского исследователя!
Ничего не слышал о проведённых экспериментах в этом направлении — видимо, его не поддержала научная медицинская элита. Жак Майоль, кстати, писал: «стр. 199. Приверженцы современной медицины и техники чересчур увлекаются цифрами. Они полагают, что если какое-то явление не может быть определено или выражено цифрами, это означает просто несовершенство техники. Далее мы увидим, насколько это умозаключение фальшиво и насколько жизнь и человеческий организм способны, как прекрасно говорит Ицуо Цуда («Отдых — школа дыхания»), опровергнуть любое определение. «Можно определить жизнь, но жизнь отвергает любое определение. Современный высокоразвитый человек со времен древних греков пытается зондировать тайны природы, отыскивая «главную» правду, формулирует «универсальные» уравнения и солиднейшие системы. Ему это удается…почти! В последний момент, когда он готов приветствовать шумными рукоплесканиями триумф своего разума, все, кажется, выскальзывает у него между пальцами».
Стр. 201. Самый типичный пример человеческой ошибки вследствие затуманивания цифрами, во всяком случае в области глубоководных погружений, был преподан нам впервые приблизительно 15 лет назад, когда Энцо Майорка преодолел рубеж того, что официально считалось абсолютным пределом выносливости человека к действию давления. Он составлял 50 м и был определен теми теоретиками, которые слишком доверялись расчетам и цифрам и, конечно, не читали Ицуо Цуда». И далее: «Стр. 240. Мудрец сказал, что порой надо уметь отступить, чтобы затем прыгнуть лучше. В сумасшедшем беге за прогрессом нашему типу цивилизации не хватает именно мудрости, а не знаний….Нет непроницаемых перегородок между телом и психикой, между ним и бесконечной Вселенной, безмерной и непреходящей».
У Жака Кусто тоже есть вдохновляющие гипотезы о том, что в будущем кровь водолаза может циркулировать через регенеративную мембрану, который благодаря этому сможет опускаться на любую глубину и на любое время. Читай сам книгу, которую получишь, когда тебе «стукнет» три годика [88*]. И готовься! Море хранит гораздо больше тайн человеческой истории, чем суша. Потому что скрытое под водой не может быть уничтожено человеческим коварством (таково кредо политиков и историков). Однако получить разрешение правительств на подводные исследования трудновато, могут всплыть невыгодные свидетельства. Поэтому и подобныеработы контролируются тайными силами. Смотри-ка! Ты наверняка помнишь, что «древние» финикийцы были прекрасными мореплавателями, греки и римляне — тоже. Соответственно, уже подняты со дна морского некоторые некогда затонувшие корабли, реконструированы древние, исчезнувшие в результате землетрясения морские порты [88*]. Но нечасто встретишь указания, что финикийцы были славянами, а Рим построен этрусками, то есть русскими [6*]. Значит, западные исследователи, даже собрав множество подводных находок, могут делать (и делали) ложные выводы. Нередко многие материальные свидетельства древности просто утаиваются, если не соответствуют ожидаемым выводам. А россиян не допускали к исследованиям морских глубин за пределами бывшего СССР почти весь двадцатый век — границы были наглухо закрыты. Для честных исследователей моря нужны меценаты, такие, как граф Н.П. Румянцев или как пермский купец Мешков, владелец пароходства, вложивший свой пай денег в строительство нашего Пермского университета, открытого в 1916 г. Но современные олигархи, обезумевшие от свалившегося на них богатства, не способны давать. У них постоянно проявляет себя тяжёлый болезненный симптом, жадность, который может перерастать и в синдром, если сочетается с их желанием или жребием — находиться в изоляции: они то на «зияющих вершинах», то в зоне недоступности для всего живого, то в тюрьме. Не удивляйся и не завидуй этим беднягам богачам. Им приговор подписал ещё Бальзак, сказав: «Жадность приходит тогда, когда кончается бедность». Запомни: дают только те, кто заработал своим горбом, а помогают те, у кого и самим не хватает времени.
Зависть — это свойство человеческого духа. Об этом писал ещё Шопенгауэр. В основном, люди завидуют чужому богатству. Но подлинную, неукротимую зависть, тщательно скрываемую, вызывают у заурядных людей высокие духовные и личностные качества индивидуума. Подобного порока лишены те, кого Шопенгауэр называл аристократами духа: они свободны от таких негативных эмоций потому, что им есть, чем гордиться в себе. Не бойся слова «гордость»! Оно хорошее. Несмотря на то, что церковь любит эксплуатировать это слово в искажённом смысле, то есть в смысле тщеславия. Мой любимый немецкий философ определял тщеславие так: желание внушить другим своё преимущество. Гордиться же человек должен своими личными достижениями, умениями, поступками. Если учёный не горд своими успехами — значит, он не создал ничего принципиально нового или важного. Творцы — как раз скромные, но гордые люди. Такие, как златокузнец Зенон в египетской повести Н. Лескова «Гора». Они могут и гору сдвинуть с места, и сделать то, что не под силу целому народу вместе с их властями и религиозными вождями, — не прося за подвиг ничего. А тщеславны те профессора и доценты, что создали свой «капитал» на обмане, подкупе власти или травле одарённых учёных, мешающих верхам строить свою «линию» управления (ведущей, как правило, в тупик).
Если врач не гордится собой (точнее, своими умениями в лечении пациентов), то он плохой врач. Таких «негордых» — большинство среди них, они же и первые завистники, недоброжелатели настоящего врача. И если бездарные (чтобы не сказать преступные) врачи, нарушающие клятву Гиппократа, узнают твоё мнение о них же, то и найдут способ отомстить. Даже добро нередко приходится делать украдкой, чтобы не давать повода обычным людям завидовать тебе. Если зависть прорвалась наружу, то месть не заставит себя долго ждать. Особенно опасна зависть, поражающая весь коллектив коллег: против толпы ещё никто не придумал противоядия. Разве что — быть никем и ничем.