Чейзер
Шрифт:
В Данмут я приехал рано утром в пятницу. До назначенного времени оставалось несколько часов, так что я, сняв номер в гостинице, занялся собой и своим платьем. А заодно плотно пообедал - кто знает, может следующий раз мне придется есть тюремную похлебку в каземате Вальзератского замка? Но не будем думать о плохом, все будет отлично. Ничего противозаконного я не совершил. Почти ничего - ну, побил Эдерли немножко, так вряд ли маг успел бы на меня настучать, приглашение в Вальзерат я получил сразу после разговора с поганцем.
Так что все хорошо, сэр Сандер Сторм, пэр и семнадцатый барон Россарт.
От
– Вы сама пунктуальность, сэр, - заявил усач и повел меня в замок.
Уже в огромном и роскошно отделанном холле замка, когда за моей спиной стража закрыла высокие позолоченные двери, я ощутил новый приступ страха - мне вдруг показалось, что дороги назад уже не будет. Но я быстро взял себя в руки. Усач предложил мне подняться по широкой парадной лестнице, а сам с поклоном удалился в одну из боковых комнат. Я прошел два пролета мимо застывших неподвижно стражников в золоченных доспехах и с бердышами в руках, и поднялся на второй этаж, где меня ожидал другой слуга, чопорный, седой, сухой, прямой как черенок лопаты, в лиловой одежде и с жезлом в руке.
– Милорд Сандер Сторм, эрл Россарт?
– осведомился он ледяным тоном.
– Да, это я.
– Я Жакен д`Амберак, секретарь ее высочества герцогини. Напоминаю вам, что вы имеете право входить в тронный зал с оружием, однако вам запрещено обнажать его в присутствии ее высочества. Согласно статье 210 Высочайшего Уложения о позволенном и надлежащем, обнажение оружия в присутствии преставителей правящего дома Герцогства Вальзерат приравнивается к государственной измене и наказывается смертью.
– Я понимаю, сударь.
– Превосходно. Прошу следовать за мной.
Секретарь шествовал впереди, манерно отставив руку с жезлом, я следовал за ним. Мы прошли через анфиладу комнат и остановились у больших двустворчатых дверей. Секретарь трижды стукнул в нее своим жезлом, и двери отворились. Мы вошли в тронный зал.
Сам трон был пока пуст. Справа и слева от него стояли два десятка пышно одетых придворных, которые с любопытством уставились на меня. Я кивнул им и получил легкие учтивые поклоны в ответ. Впрочем, лица у этих расфуфыренных павлинов остались каменными, я понял, что ко мне они не испытывают ни малейшей симпатии. Однако на суд это не похоже - уже хорошо. Подождем, что будет дальше...
Едва мы обменялись любезностями, как боковая дверь в зал открылась, в нее вошел человек в роскошном платье и шляпе с плюмажем, ударил посохом в пол и провозгласил:
– Ее высочество, августейшая герцогиня Вальзератская, хранительница веры и порядка, источник благоденствия и милосердия!
Мы склонились в глубоких поклонах. А потом послышался звонкий женский голос:
– Это и есть человек, называющий себя бароном Стормом?
Я поднял глаза и увидел сидевшую на троне полную белокурую женщину лет сорока с выпуклыми голубыми глазами и двойным подбородком. Женщина была облачена в бирюзовое расшитое золотом блие, на лбу сверкала драгоценными камнями диадема. Однако короны на герцогине не было, и никаких регалий она в руках не держала. Это означало, что этот прием не является официальным. Оно и понятно - ради такой незначительной особы, как я, герцогиня Ульрика-Индигерда не стала бы надевать герцогскую корону. Слева от герцогини уселся ее шут, пучеглазый карлик в красной одежде и колпаке с кисточками: в руках он держал палку с лошадиной головой и игрушечную саблю. Справа от трона стоял низенький беловолосый старичок в черном со сверкающим драгоценными камнями орденом на груди. Видимо, какой-то знатный царедворец.
– Именно так, ваша светлость, - сказал он, отвечая на вопрос герцогини.
– Это он.
– Подойдите ближе, сударь, - велела мне герцогиня.
Я сделал несколько шагов и остановился.
– Вам известно, почему вас пригласили в замок Вальзерат?
– спросила Ульрика-Индигерда.
– Нет, ваша светлость, - ответил я совершенно искренне.
– Я получил письмо и...
– Разумеется, этот молодой человек не знает, почему заинтересовал столь высоких особ, - перебил меня старичок с орденом.
– А стоило бы узнать. Вы истинно сын Джернона Сторма, шестнадцатого барона Россарта и пэра Орандура?
– Да, сударь, это так.
– У вас есть какие-либо доказательства вашего высокого происхождения?
– Если вы говорите о грамотах или других документах, у меня их нет, сударь.
– Тогда откуда вы знаете, что являетесь младшим сыном барона Сторма?
– Со слов отца Дроммарда, капеллана барона.
– Вы ссылаетесь на свидетельство человека, который не может быть допрошен по вашему делу, - ответил старик.
– Отец Дроммард скончался месяц назад.
– Мне очень жаль это слышать, - сказал я совершенно искренне.
– Получается, что у вас нет никаких доказательств вашего благородного происхождения, - продолжал старик в черном, - тем не менее вы путешествуете по Вальзерату и представляетесь носителем славной фамилии, требуя к себе соответствующего отношения. Вы знаете, что это преступление?
– Милорд, до сих пор у меня были все основания считать себя наследником фамилии Сторм, - ответил я.
– Когда я покинул монастырь Грейвул, у меня было рекомендательное письмо, амулет матери и фамильный кинжал дома Стормов. Однако случилось так, что все эти реликвии были похищены.
– Фамильные реликвии, та-та-та-та!
– Шут вскочил со своего места, оседлал свою "лошадь" и начал скакать вокруг меня, размахивая саблей.
– У меня есть конь и меч! Я барон, мать вашу! А еще я умею делать так, - и дурак громко пукнул, отчего в мою сторону пошла волна зловония.
Герцогиня засмеялась, и придворные подобострастно похватили этот смех. Если она смеется над такими шутками, значит, дура набитая. Что ж, попробуем поговорить на ее языке.
– Это все, конечно, очень смешно, ваша светлость, - сказал я, помахав у лица ладонью.
– Но я не собираюсь поступать так, как ваш шут. Не стану рвать задницу, пытаясь доказать свою знатность.