Чейзер
Шрифт:
– Что нам теперь с вами делать, юноша? Слишком много уважаемых людей свидетельствуют в вашу пользу.
– Герцогиня перестала улыбаться.
– Вы говорите и ведете себя, как знатный человек. Мы оценили вашу прямоту, вашу искренность и ваше мужество. Если и были какие-то сомнения в вас, они рассеялись. Но теперь мы не знаем, как поступить с вами. Не хотите что-нибудь сказать напоследок?
– Предоставляете мне последнее слово, ваша светлость?
– Сердце у меня рухнуло в пятки, но я постарался сохранить спокойствие и невозмутимость.
– Если я поблагодарю вас за ваше внимание ко
– Вы невежливы, сударь. Могли бы хоть что-нибудь сказать. Ведь мы с вами вдвоем, и наш разговор никто не услышит.
– Ну разве только то, что вам, ваша светлость, идет голубой цвет. И вам следует иногда пороть вашего шута, потому что от его шуток временами разит сортиром. Я бы порол.
Герцогиня улыбнулась, откинулась на спинку трона и крикнула:
– Пусть войдут придворные!
– велела герцогиня.
Зал наполнился людьми. Лица у всех были сосредоточенные, напряженные. Я понял, что сейчас решится моя дальнейшая судьба.
– Лорд Крамер!
В тронный зал размашистой походкой вошел человек лет тридцати, облаченный в одежду из тончайшей черной кожи и в черном бархатном плече с вышитым золотом коронованным львом на плече. Он поклонился герцогине, бросил на меня быстрый изучающий взгляд и встал рядом.
– Господин Жакен!
Уже знакомый мне лиловый старичок приблизился к герцогине. На этот раз жезла у него не было, в руках он держал свиток и прибор для письма.
– Вы подготовили приказ?
– спросила герцогиня.
– Да, ваша светлость, - с поклоном ответил Жакен.
– Прочтите, - велела Ульрика-Индигерда.
– "Мы, Ульрика-Индигерда де Сассен-Деррик, милостью Вечных и по праву наследования великая герцогиня Вальзерата, хранительница веры и порядка, источник благоденствия и милосердия, выслушали дело человека, называющего себя Сандером Стормом, младшим сыном барона Джернона Сторма, пэра и шестнадцатого барона Россарта, и, пользуясь нашим правом суда над поддаными нашими, равно как и над поддаными прочих государей, совершивших свои деяния на землях Вальзерата, приняли решение:
– По требованию барона Пьерена Сторма из Орандура признать вышеозначенного Сандера Сторма самозванцем и выдать его Пьерену Сторму..."
– Отказать!
– провозгласила герцогиня.
– Впишите в рескрипт.
– Слово ее высочества!
– воскликнул старикашка и с самым торжественным видом выполнил приказ герцогини.
– Вот, сэр Сандер, мы приняли решение, - сказала герцогиня, когда смолкли аплодисменты придворных.
– Отныне Вальзерат берет вас под свое покровительство. Лорд Крамер, подарите мне ваш кинжал.
Крамер отцепил с перевязи кинжал, приблизился к трону, встал на колено и протянул герцогине оружие рукоятью вперед. Ульрика взяла кинжал.
– Вы сказали, у вас украли фамильный кинжал дома Стормов, - начала она, - и я хочу возместить эту потерю. Мессир Неллер подарил вам меч, я же дарю этот клинок: такие носят воины моей личной гвардии. Возьмите и носите с честью.
– Благодарю, ваша светлость, - я принял клинок и прижал его к сердцу.
– Я бы обнажил его и поцеловал лезвие, но помню, что в вашем присутствии обнажать оружие нельзя.
– Если вы понадобитесь нам, мы вас найдем, - ответила герцогиня.
– Продолжайте помогать нашим подданым, и однажды вас найдет достойная награда. А пока ступайте, и пусть Вечные хранят вас, лорд Сандер!
***
– Вот так прямо и сказала? Серьезно?
– Да, именно так: "Пусть Вечные хранят вас, лорд Сандер"!
– Я поднял кубок.
– За нас!
– Твое здоровье!
– Джи Кей осушил кубок.
– Удача любит тебя, айслинг. И женщинам ты по сердцу. Они дарят тебе отличные подарки.
– Хороший кинжал, - я протянул кану подарок герцогини.
– Теперь я вооружен до зубов.
– Он не просто хороший, он великолепный. Поверь, я неплохо разбираюсь в оружии. Такой кинжал стоит не меньше двадцати денариев, и дело не только в отделке. Узорная сталь, из которой он откован, не знает равных. Но мои кинжалы не хуже.
– Даже не сомневаюсь. Давно хочу спросить - откуда они у тебя?
– Это давняя история, - Джи Кей внезапно помрачнел.
– Давняя и грустная.
– Прости, я кажется...
– Нет-нет, я, наверное, сам бы рассказал тебе, но... Эти кинжалы отковал Джуки-саин, кузнец в нашей деревне. И моя кольчуга тоже его работы. Пусть тебя не удивляет, что деревенский кузнец сковал такие замечательные клинки и такой доспех. Он был отличным кузнецом. Его подковы не изнашивались по нескольку лет, а серпы, ножи, косы и лемехи для плуга никогда не тупились и не ломались. Мои односельчане верили, что Джуки-саин колдун и знает секреты огня и металла, а он... Он был просто хорошим мастером, который с душой делал свою работу. Его жена была тяжело больна, у нее отказали ноги, она не могла ходить и работать. Я помню, как кузнец выносил ее в большом плетеном кресле на солнце, и бедняжка наслаждалась солнечным теплом и светом. И еще, у него была дочь Эсена. Самая красивая девушка в нашей деревне. Гибкая, как тростник, грациозная, как молодая тигрица, с волосами, подобными шелку и взглядом косули. Конечно, все парни были влюблены в нее. И я был влюблен. Так сильно влюблен, что мечтал жениться на ней. Но я не знал, как обратить внимание Эсены на себя. Вокруг нее всегда были поклонники, и я не мог к ней подойти.
– Если нравится девушка, почему бы не послать к черту ее поклонников?
– сказал я, наполняя кубки.
– Не стоило тебе быть таким робким.
– Да, не стоило. Но слушай дальше. Мне как раз исполнилось восемнадцать, и в нашей деревне праздновали уборку урожая. В честь праздника девушки исполняли ритуальные танцы, и Эсена танцевала вместе с ними. Даже среди прочих девушек она выделялась своей красотой. И в это время на площади появились всадники. Это были сын нашего лорда Бонджу и его дружки. Они были пьяные и начали приставать к девушкам. Я видел, как Бонджу схватил Эсену и потащил ее к амбару, намереваясь совершить над ней насилие. Я не мог позволить, чтобы этот мерзавец обидел Эсену. Догнал их и как следует надавал Бонджу по морде.