ЧИХНЁШЬ В ВОСКРЕСЕНЬЕ...

Нортон Андрэ

— Вы, наверное, не знаете, что такое настоящая гир­лянда, — заявил Питер. — Я куплю вам одну, и вы будете знать, — он подтащил её к киоску, где удивлённо остано­вился. — Миссис Саттон, вы сами за прилавком? А где ваши помощники?

— Здравствуйте, Питер. Здравствуйте, Фредерика. На­деюсь, я могу звать вас по имени. Кстати, вы застали меня просто в отчаянии. Кэтрин обещала поработать здесь, мне же нельзя долго стоять, по словам врача, из-за повреждённой лодыжки. Но Кэтрин ещё не пришла. Что вам предложить? Как насчёт цветов для леди, Питер? — она взяла маленький букет и улыбнулась. Фредерика была знакома с миссис Саттон, та несколь­ко раз заходила в книжный магазин. Высокая, некогда, должно

быть, очень красивая женщина, сейчас выглядела совсем старой, морщины тревог оставили лишь след былой красоты на лице. Фредерика видела, что она плохо себя чувствует или очень беспокоится, но не успела ничего решить для себя, потому что Питер сказал:

— Я бы взял этот, но подходит ли послание?

— Бедная мисс Винг ничего не понимает. Это букет с посланием на языке цветов. У меня всё записано, но, может, Питер вам лучше самому прочесть сначала?

Питер прочёл записку и улыбнулся.

— Превосходно, — сказал он.

— А мне можно? — спросила Фредерика.

— Пока нет, но букет ваш, — ответил Питер, тщатель­но складывая записку и пряча её в карман. Потом взглянул на миссис Саттон. — Может, мы вас заменим на время?

— О, нет, дорогой Питер. Вы очень добры, но я уже послала за Марджи. Она может быть недовольна, но я уверена, придёт. А, вот и она, слава Богу!

Марджи пробивалась сквозь толпу. Уходя, Фредерика и Питер услышали её слова:

– Это не моя работа. Кэтрин не должно такое сходить.

Миссис Саттон отвечала ей негромким успокаиваю­щим голосом.

Бедная Марджи, — сказал Питер. — Не могу винить её. Кэтрин всегда думает только о Кэтрин, и это сходит ей с рук, а бедные дети, как Марджи, страдают за неё.

Марджи это не повредит, — не удержалась Фреде­рика и тут же пожалела о своих словах, заметив, как нахмурился Питер.

Но скоро Марджи и всё остальное было забыто в веселье летнего дня. Питер и Фредерика переходили от киоска к киоску, потом посидели в тени дерева, пили шмонал и говорили о жизни. Они никогда не смогут забыть эти часы спокойного удовлетворения, хотя и будут знать, что они послужили вступлением в кошмар. Ужин был накрыт в церковном зале в шесть; длинные складные столы устилала цветная бумага, на них стояли миски с горячими печёными бобами, тарелки с ветчиной, салат и булочки. Войдя в похожую на казарму комнату, Питер и Фредерика остановились, восхищаясь лоскут­ным одеялом; всю неделю женщины из церковного комитета продавали билеты на розыгрыш этого приза. Печатное объявление гласило, что продано свыше пяти­сот билетов, и что счастливый номер будет разыгран после ужина.

— Вот бы мне повезло, — выдохнула Фредерика. — Ничего красивее я не видела. Я купила целых пять билетов.

— Приданое? — спросил Тэйн Кэри, незаметно под­кравшись сзади. Он услышал её слова.

— Нет, только сундук для него, — со смехом ответила Фредерика; вместе с Конни они отправились искать места за столами.

Как можно удобнее устроившись на жёстких стульях, они заметили, что Марджи — случайно или нарочно — села по другую сторону от Питера; сама Фредерика сидела между Питером и Тэйном Кэри; они сразу загово­рили о своём интересе к криминалистике и к детективным романам. Конни, со своей стороны, спокойно слушала, но ничего не говорила.

— Я не настолько осведомлена, — сказала наконец Фредерика. — Но интересуюсь, и меня всегда покоряет, как вы, детективы, утверждаете, что преступление в ре­альной жизни всегда отличается от преступлений в книгах.

— Но ведь так оно и есть! Часто вы встречались с преступлениями в реальной жизни?

— Признаюсь — не часто. Но знаю, что авторы детек­тивных книг часто сами могут провести расследование. Я недавно прочла «Жизнь Конан Дойла» Джона Диксона Карра. Случай с Оскаром Слейтером и случай Эдалджи в Грейт Врили — оба эти преступления были расследованы самим Конан Дойлом, он добился оправдания невиновных. И должна добавить, вопреки сильному сопротивле­нию властей.

— Ну, то Англия, а не Америка, — быстро ответил Кэри.

Питер отвернулся от Марджи, которая всё ещё ворчала из-за испорченного дня и того, что Кэтрин вообще не пришла.

— Знаете, Кэри, — сказал он, перегнувшись через Фредерику, — мисс Винг считает, что Южный Саттон — превосходное место для убийства в самом изысканном стиле...

— На том основании, что в тихой местности убийства всегда загадочнее, — легко согласился Кэри. — Конечно, мисс Винг, вы послали стрелу мне в самое сердце. Вы только что говорили о Конан Дойле. Вспомните:

«— Разве они не свежи и не прекрасны? — воскликнул я с энтузиазмом человека, только что вырвавшегося с тума­нов Бейкер -стрит.

Но Холмс серьёзно покачал головой.

— Знаете, Ватсон, — сказал он, — одно из проклятий такого ума, как мой, это то, что я на всё смотрю с точки зрения своего дела. Вы смотрите на разбросанные дома, и на вас действует их красота. Я смотрю на них, и мне в голову приходит только мысль об их изолированности и о безнака­занности, с которой здесь можно совершить преступление... Посмотрите на эти красивые домики, каждый окружён полями, в них живут люди, которые мало что знают о законе. Подумайте о дьявольской жестокости, о тайной злобе, которые могут жить здесь год за годом».

~ Боже, неужели вы всего Конан Дойла знаете на­изусть? — спросила Фредерика.

— Нет, но хотел бы. Когда я был ребёнком, меня ужасно пугала «Собака Баскервилей». Я перечитывал её в какой-то оргии ужаса и... ну, с тех пор я и полюбил Конан Дойла Все рассмеялись, и Питер добавил:

— Кстати, о страхе и детском возрасте. Я почти до­словно помню книгу Селии Такстер, в которой описывается убийство на островах в Массачусетсе. Ры­бак, много лет считавшийся другом семьи, зимой переплыл залив, ночью убил топором двух беззащитных женщин, ещё за одной гнался в метель, а когда его наконец схватили, постарался переложить вину на двух совершен­но невинных мужчин, которые в это время ушли в море рыбачить. Это были муж и брат убитых женщин. Дикая мелодрама на готическом фоне, от неё у меня были великолепные кошмары.

— А я признаюсь в слабости к убийствам, совершённым преподавателями колледжей. И чтобы всё развёртывалось на фоне университетской обстановки. Может, поэтому я и приехала в Южный Саттон, — вмешалась Фредерика.

— О, вы имеете в виду этих оксфордских деканов, у которых всегда смешивается время и все улики, — сказал Питер.

— Да, это, а также подлинные случаи, как случай Вебстера, классический пример убийства в Гарвардском университете.

— Ну, это прекрасно, — с энтузиазмом вклинился Тэйн. — Вы знаете тот случай, Мохан? Доктор Джордж Паркмен был убит профессором Вебстером, который задолжал ему крупную сумму. Никто и не подумал бы заподозрить такого почтенного джентльмена, но за ним подсматривал служитель, и что же он увидел? Старый профессор расчленяет труп и сжигает его в камине кол­леджа!

— Да, согласен, случай прекрасный. Разве не на нём выступал в качестве свидетеля Оливер Уэнделл Холмс?

— Верно. Добрая старая Новая Англия, превосходное место для убийств, — со смехом заключил Кэри.

Марджи, которая слушала с напряжённым вниманием, вдруг громко спросила:

— Ну, хорошо, почему бы вам тогда не поискать тело. Кэтрин Клей, которая исчезла после ланча? Никто не знает, где она, и с тех пор её никто не видел. Впрочем, если её прикончили, мало кого это расстроит, — с горечью добавила она, уже не так громко.