Чингисхан. Пядь земли
Шрифт:
— Больше так не будет, — мальчик покачал головой. — Не нравится — отдавайте выданные броню и оружие, после чего идите на все четыре стороны.
— Вообще-то, мы же договорились, как бы, — встрял в разговор дружинник Аравиг. — Эйрих платит деньги за каждый день, а мы не разеваем роток на добычу с боя...
— Ты вообще за нас или как?! — резко развернулся к нему Хумул. — А я тебя ещё от дротика щитом прикрывал...
— И я благодарен тебе за это, — приложил руку к груди дружинник, — но мы ведь дали клятву...
— Я не помню в клятве
— Вот это было упущение... — посетовал Эйрих.
— Хах! — хохотнул Ниман Наус. — Ладно, не получилось, но мы попробовали. А я уже понадеялся, что вернёмся с похода обеспеченными людьми...
— Ладно, пойдём, старик, — позвал его Хумул. — Молодёжь нынче упёртая и жадная, а ещё его щедрым прозвали...
Старшие дружинники вошли в стабуларий, где уже накрывали стол.
— Ты не обижайся на них, — попросил Аравиг. — Просто, они привыкли, что...
— Знаю, — сказал на это Эйрих. — Привыкли к щедрым трофеям, привыкли воевать по-старому, привыкли, что вождь должен прислушиваться ко мнению дружины...
— А не должен? — поинтересовался Аравиг.
— У римлян плохо пошли дела именно в тот момент, когда от мнения простых легионеров стало зависеть слишком многое, — произнёс Эйрих. — Так рухнула республика, так возвысилась империя.
— Я в этих делах не разбираюсь, — признался дружинник.
— Вот именно, — усмехнулся Эйрих, после чего бросил свой потрёпанный щит на телегу и пошёл к выходу из стабулы.
В резиденции Соломона тоже была своеобразная неразбериха. Рабы бегали с подносами и амфорами, ходили какие-то важные люди.
— Кто ты, легионер и что забыл здесь? — придержал уверенно идущего к триклинию Эйриха какой-то римлянин в нарядной тоге.
— Я не легионер, — ответил Эйрих. — Мне назначено у Соломона Приска.
— Негоже случайным людям входить в дом уважаемого человека без приглашения, — римлянин проигнорировал его слова и дал знак охране.
— Альвомир, — произнёс Эйрих. — Не убивай их.
Гигант, ступающий следом за мальчиком, повернулся к охране дома и недобро улыбнулся. Римские охранники опустили руки к ножнам с мечами.
— Прекратить! — вбежал в коридор Соломон. — Что здесь происходит? Эйрих, друг мой!
— Рад видеть тебя, Соломон, — кивнул мальчик знатному римлянину. — Этот человек хотел, чтобы мы ушли.
Викарий перевёл взгляд на притихшего мужчину в нарядной белой тоге.
— Я... я не знал... — заговорил тот.
— Это претор Эйрих, сын Зевты, также известный по прозвищу Ларг, — представил Эйриха Соломон. — А это — Вергилий Кунктатор Мозон, прокуратор диоцеза Фракия, (1) очень уважаемый человек.
Ларг — это «щедрый», если переводить с латыни. Римляне склонны переводить на свой манер даже прозвища. В этом они все — перенять и адаптировать под себя, чтобы было просто, понятно и привычно.
— Приятно познакомиться, уважаемый прокуратор, — изобразил полупоклон Эйрих.
— Взаимно, — ответил слегка нервный Вергилий Кунктатор. — Так это ты тот самый гот, что разбил вандальских налётчиков?
— Остгот, — кивнул Эйрих.
— Да-да, конечно, остгот, — вильнул правой рукой перед своим лицом прокуратор. — Прошу простить меня за то, что я обознался.
— Не стоит внимания, — ответил Эйрих. — Мы не были представлены, а одет я просто — можно принять за обычного воина.
— Качество истинного римлянина: когда все утопают в роскоши, одеваться просто и аскетично, — произнесла подошедшая к ним женщина.
Пожилая и чуть полноватая женщина, одетая в шёлковую стулу, дружелюбно улыбнулась Эйриху. Каштановые волосы её уложены в сложную причёску, увенчанную золотой диадемой. На шее её висела прекрасная золотая диадема с прозрачными драгоценными камнями.
«Алмазы», — идентифицировал камни Эйрих. — «У китайцев они были в ходу, но для надёжной драгоценности они слишком хорошо горят...» (2)
— Это моя жена, Юлия, — представил женщину Соломон Приск, после чего посмотрел на неё. — А это претор Эйрих Ларг.
— Ещё и щедрый, — окинула Эйриха оценивающим взглядом Юлия. — Мне начинает казаться, что передо мной истинный римлянин.
— Я остгот, — сказал на это Эйрих. — Но культура Рима мне близка.
Жена викария посмотрела на него с удивлением. Причины удивления предельно ясны: чистый, безбородый, облачён в образцовый римский доспех, говорит на чистейшей высокой латыни — совершенно не похож на обычного варвара.
— Люди есть люди, откуда бы они ни пришли... — философски произнёс прокуратор.
— Ты сумел удивить меня, Эйрих, — покивала Юлия. — Не ожидала от... от иноземца такой чистоты латыни и такой...
— Пройдём в мой кабинет, — решил прервать неловкость Соломон. — Нам есть о чём поговорить.
Гости собирались, кто-то уже начал есть, лёжа на лектусах и принимая от рабов яства, но Эйрих никогда не был ценителем вкусной еды, чего нельзя сказать об Альвомире.
— Мой человек может отведать угощений? — спросил Эйрих у викария.
— Конечно же! — заулыбался тот, после чего посмотрел на ближайшего раба. — Афр, позаботься об этом великане! Сразу видно, что он славный воин!
— Слушаюсь, господин...
Альвомир, после сигнала от Эйриха, направился вслед за рабом. Он подпрыгивал в нетерпении, потому что уже понял, что скоро можно будет наесться вдоволь и не абы чем, а изысканной пищей римлян.
Минуты спустя, после коротких остановок рядом с уважаемыми людьми города, они оказались в кабинете Соломона.
Западная часть стены кабинета была посвящена стеллажам с пергаментами. Эйрих упустил этот момент — можно ведь купить что-то полезное и у Соломона. И вообще, он слишком сильно зациклился на Константинополе, упуская из виду возможность того, что сокровища знаний могут таиться и в маленьких городах. Просто в столице их будет гораздо легче найти.