Чингисхан. Пядь земли
Шрифт:
Эйрих оглядел зрителей, с вялым любопытством разглядывающих вооружённых варваров, ожидающих прибытия бойцов. Мужчины и женщины, есть несколько детей, пара-тройка стариков — все одеты просто, видно, что не самые богатые жители Константинополя.
— Оружие своё? — спросил Эйрих у наиболее вменяемого тубанта, представившегося Савариком.
— Трасамунд сказал, чтобы здоровяк выходил хоть с оглоблей, — ответил Саварик. — Где твой чемпион?
— Скоро будет, — едва улыбнулся Эйрих.
Эрелиева, дабы дополнительно оправдать своё существование в войске Эйриха, сейчас
Трасамунд тоже не появлялся, готовясь к поединку в ветхом подвале для гладиаторов. Поддерживать в хорошем состоянии или, упаси бог, ремонтировать арену при Ипподроме никто не собирался, поэтому Эйрих с искренним огорчением видел постепенно рассыпающиеся колонны, некачественно заделанные досками провалы в настиле арены, потрёпанные трибуны, где сидят скучающие зрители — лучшие годы этой небольшой арены уже позади и положительных изменений не предвидится.
Наконец, Альвомир был готов. Он поднялся по ступеням, громыхая доспехами, а за спиной его шла Эрелиева, с трудом неся однолезвийную секиру. Даже сильному воину придётся использовать обе руки, чтобы махать такой тяжёлой секирой, но Альвомир легко управлялся одной — он был аномально силён, это известно всем.
Кольчужные элементы в броне гиганта имелись, но лишь там, где без них нельзя обойтись, а всё остальное было закрыто крупными стальными пластинами, скреплёнными стальной проволокой. На голове Альвомира был сплошной шлем со стальной личиной, которую очень тяжело пробить даже топором — пробную версию Эйрих бил лично.
Кузнецы постарались на славу, поэтому Альвомир был защищён буквально со всех сторон. И пусть броня крайне тяжела, но гигант не только силён, а ещё и вынослив. Тубанту конец.
Альвомир прошёл через арену, вызвав удивлённые возгласы от малочисленных зрителей, после чего встал рядом с Эйрихом. Эрелиева дотащила тяжеленную секиру и встала справа от гиганта, положив руки на длинную рукоять, пришедшуюся ей по пояс.
Так как секирой гигант орудовал одной рукой, во вторую руку ему полагался щит. Это был римский скутум белого цвета, с золочённой хризмой на железном умбоне. В руке Альвомира щит смотрелся миниатюрным и несерьёзным.
— Где ваш Трасамунд? — спросил Эйрих.
— Скоро будет, — заверил его Саварик.
И тубант явился.
— Это неожиданно, — произнёс Эйрих, увидев, во что одет и чем вооружён Трасамунд.
Одет он был в римскую пластинчатую броню, на голове его был римский шлем, а в руках он держал аркобаллисту.
— Что за... — разглядел Трасамунд Альвомира.
— Неожиданность на неожиданность, — усмехнулся Эйрих. — Давайте покончим со всем побыстрее.
Тубант явно рассчитывал убить Альвомира из аркобаллисты, после чего вызвать Эйриха и пристрелить уже его. Видимо, он не ожидал, что броня гиганта может оказаться неуязвимой для стрел.
— В ином случае, я бы посчитал использование лука или аркобаллисты наглостью и не позволил состояться этому поединку, — поделился Эйрих мнением с Савариком. —
— Разойдитесь по местам, — произнёс Иоанн Феомах.
Римлянина они решили использовать как дешёвую замену деревенского старейшины. Обычно за правильностью проведения судебных поединков следит старейшина, причём той деревни, где проходит поединок, но в Константинополе родовых старейшин остготов и тубантов точно нет, поэтому приходится исполнять формальности с тем, что есть.
Эйрих провёл Альвомира к его месту.
— Знаешь, что делать дальше? — спросил он у гиганта.
— Да, деда, — кивнул тот. — Стукать, пока не ляжет умирать.
— Постарайся побыстрее приблизиться к нему, — сказал Эйрих. — Он будет стрелять в тебя, поэтому берегись.
— Буду, деда, — ответил Альвомир.
Эйрих отошёл к остальным наблюдателям.
— Начинайте! — воскликнул Феомах и отбежал подальше.
Гигант сразу же побежал на Трасамунда, а тубант вскинул уже взведённую аркобаллисту. Выстрел — короткая стрела врезалась в пластинчатый нагрудник Альвомира, после чего отскочила на песок. Альвомир взревел, как разъярённый медведь, и побежал ещё быстрее.
Удивлённый тубант начал лихорадочно перезаряжать аркобаллисту, но гигант был уже слишком близко.
Бросив бесполезный сейчас механизм, Трасамунд едва-едва уклонился от размашистого удара секирой, после чего побежал прочь.
Альвомир слегка удивился действиям противника, это было видно по небольшой заминке, но затем верно всё понял и начал преследование.
Тубант вытащил из ножен свой меч, наверное, собираясь вступить с Альвомиром в ближний бой, но затем оглянулся через плечо и передумал. Эйрих бы тоже передумал, потому что махина из стали, вооружённая здоровенной секирой — это не то, против чего хочется драться.
Альвомиру быстро надоело бегать, поэтому он перехватил щит и бросил его в спину Трасамунда, на манер греческих атлетов, метающих диски.
Щит был плохо приспособлен для метания, поэтому Альвомир не попал, но потеря противником щита добавила решимости Трасамунду, который развернулся и побежал в атаку.
Удар мечом был встречен левым предплечьем Альвомира, а затем Трасамунд получил сногсшибательный удар кулаком, сжимающим секиру, в шлем.
«Добегался», — подумал Эйрих.
Альвомир занёс секиру и ударил куда-то в область груди оппонента. Тубант выставил себе в защиту меч, но жалобно звякнул металл, после чего меч был прижат к кольчуге, а часть лезвия секиры вошла в грудь неудачливого аркобаллистиария.
— А-а-а!!! — закричал Трасамунд. — Прошу пощады!!! Пожалуйста!!! Пощади!!!
Альвомир глух к таким мольбам, поэтому последовал второй удар, разрубивший тубанту правую руку.
— Он же просит пощады, — произнёс Саварик.
— Ну так иди и останови Альвомира, — предложил ему Эйрих.
Третий удар положил конец воплям, потому что секира прорубила кольчугу, кожу, плоть и грудную клетку, после чего добралась до сердца.
— Такая глупая смерть, — произнёс Эйрих.
— Что? — недоуменно спросил Саварик.