Чиновникъ Особых поручений
Шрифт:
— Хорошо. Возможно — только возможно! Мои племянники как-то причастны. Какую компенсацию вы бы нашли приемлимой для себя?
— Первое и самое важное: немедленное возвращение прибора в том виде, в котором его позаимствовали — надеюсь, что попыток вскрыть транспортный чехол не предпринималось?
— Мне это не…
— Да-да, я помню. Далее: все мои потери по результатам пожара будут компенсированы вами в двойном размере. И поверьте, счет вас неприятно удивит. Третье: пожизненный пенсион семьям или иным родственникам моих погибших служащих — которых убили, а потом сожгли французские наемники. И последнее: ваши племянники лет на десять… А лучше все двадцать, переберутся куда-нибудь подальше от империи.
Медленно
— Есть ли возможность увидеть упомянутый вами счет, Ваше сиятельство?
Пользуясь тем, что Агренев извлекал из «дипломата» две очередные брошюрки, Яков еще раз пнул младшенького, недвусмысленно намекая, что тому самое время подключаться к переговорам.
— Прошу.
Не желая получать третий «намек» подряд, Лазарь вгляделся в свой экземпляр княжеского счета. Что сказать: как им и обещали, сей документ не вызвал никакой радости — а только печаль и горечь от грядущих финансовых потерь. Два независимых оценщика изрядно постарались, скрупулезно посчитав все, что сгинуло в рукотворном пожаре, включая стоимость выгоревшего дотла строения. Так же на страницах отметились архитектор и подрядчики, в самые кратчайшие сроки отстроившие новый дом; оставила свой след покупка новой мебели и прочей обстановки. Ну а своеобразной «вишенкой» было спешное приобретение сразу двух домов, все на том же Невском проспекте — чтобы бедному погорельцу не пришлось мыкаться по съемным номерам дорогих гостиниц. Итоговая цифра… Она не просто царапала банкирские глаза, она их безбожно резала, заставляя сочиться кровавыми слезами.
— Четыре миллиона двести тысяч?! Но это же…
Лазарь Соломонович таки получил очередной братский пинок, и понятливо прикрутил фонтан своего праведного возмущения — чему немало помогла отчетливая тень радости, промелькнувшая на лице молодого военного советника Агренева.
— То есть, вы все же отказываетесь? Ну что же, раз соглашение меж нами невозможно…
Выразительно кашлянув, министр финансов Витте в очередной раз проявил себя как беспристрастный арбитр, призвав не делать поспешных выводов.
— Сергей Юльевич, но вы же сами слышали?
— Разумеется. Но все же мне мыслится, что соглашение меж вами еще возможно.
Последнее слово хозяин кабинета произнес с отчетливым нажимом, отчего тридцатилетний архимиллионер явственно поскучнел.
— Более того, господа: исходя из государственных интересов, должен со всей ответственностью заявить, что вы ОБЯЗАНЫ договориться!
Блюститель и распорядитель всех финансовых потоков Российской империи был абсолютно прав: открытый конфликт между собравшимися в его кабинете, не сулил ничего хорошего экономике страны. С одной стороны известный и довольно влиятельный клан Поляковых, имеющий давние связи с иностранными финансистами и кредитными учреждениями. Многочисленная родня в империи, просто дружественные семейства вроде тех же банкиров Гинцбургов, коммерсантов Рафаловичей и знаменитых чаеторговцев Высоцких. Банки, железные дороги, прочие разнообразные предприятия… А против них всего один, зато очень крупный промышленный и оружейный магнат князь Агренев, в предприятиях которого негласно участвуют своими капиталами многие представители высшего света — в том числе и некоторые члены августейшей Фамилии. Очень щедрый и последовательный меценат, давно и прочно принятый в великосветском обществе — а симпатии оного в сословном государстве значат ох как много! Впрочем, молодого архимиллионера благожелательно встречали не только на посольских приемах и благотворительных балах: в кабинетах многих министерств и казенных присутствий он тоже был весьма желанным гостем, да и за границей у
Вот только Сергею Юльевичу совсем не улыбалось спасать за счет казны все поляковские банки (восемь штук только в прямом владении, между прочим!) и прочие разнокалиберные предприятия, от неизбежного разорения и банкротства. Еще меньше Витте радовала возможная паника на русских биржах, и уж совсем не хотелось думать о том, что может случиться с финансами империи вообще, и ее банковской системой в частности.
— Яков Соломонович, Лазарь Соломонович: я самым настоятельным образом рекомендую вам вступить в соглашение с Александром Яковлевичем!..
Упомянутые Витте банкиры после его слов тоскливо оглядели документы перед собой — особенно печально покосившись на укладки с описанием их действительно немалых прегрешений. Если бы не они, так еще бы побарахтались… Внезапно, победитель решил проявить великодушие:
— Господа, если вы до конца этого месяца вернете мне прибор, то я пойду вам навстречу в вопросе компенсаций. Договоримся о рассрочке выплат, или я вообще приму ее каким-нибудь непрофильным для вас предприятием.
Посветлев лицами, оба брата одновременно подумали о спичечной фабрике в Персии — которую они по недосмотру отстроили в местности, где лес отродясь не рос. Да и кроме фабрики были у банкиров интересные варианты токсичных для них активов…
— Ваше сиятельство, вы уже неоднократно упоминали некий важный для вас прибор. Не могли бы вы… Гхм, во избежания случайных ошибок с нашей стороны, добавить подробностей?
После свой просьбы, Поляковы смогли наблюдать череду непонятных переглядываний между взявшим их за горло (фигурально выражаясь) промышленным магнатом и Его высокопревосходительством Витте.
— Что же, можно и подробностей.
С этими словами князь опять полез в свой трижды проклятый «дипломат», достав из него несколько фотокарточек.
— Вот так выглядит транспортный защитный чехол прибора. Выполнен из бериллиевой бронзы вполне достаточной толщины, с торца имеется наборное устройство, посредством которого чехол можно безопасно вскрыть.
Не понаслышке знакомый с устройством различных сейфов, Лазарь Соломонович оценил наличие сразу двух замочных скважин и шести дисков со слаборазличимыми на черно-белом фотографическом изображении циферок и буквиц. Подбирать код можно о-очень долго!
— Эм… А как выглядит сам прибор?
Незаметно ежась под ставшим удивительно тяжелым взглядом тигриных глаз военного советника, банкир торопливо пояснил:
— На тот случай, если чехол все же каким-то образом повредился…
Задумчиво пробарабанив по столешнице замысловатый ритм, Агренев нехотя выдавил из себя:
— Небольшой цилиндр из искусственного хрусталя, внутри провода из золота и светящийся зеленым светом сердечник, с частыми прожилками белого металла.
Подумав еще, молодой архимиллионер не глядя пошарился рукой в своем модном саквояже, достав одинокий лист бумаги.
— Сердечник состоит из металлического радия высокой чистоты, общим весом в пятьсот тридцать грамм. По моей просьбе, в «Лабораториях Менделеева» составили справку по стоимости получения одного грамма радия: прошу, полюбопытствуйте.
Осторожно приняв документ, младший из братьев его освидетельствовал, после чего, издав невнятный звук, позволил и старшему брату приобщиться к сведениям с передового края высокой науки.
— Оставьте справку себе, вы же наверняка пожелаете проверить расчеты. Этот сердечник — все, что осталось от случайно обнаруженного в сибирской глуши метеорита, упавшего туда в незапамятные времена. Геологи искали железную руду, а нашли… Гм. Яков Соломонович, вы, похоже, не вполне доверяете своим глазам?