Чиновник в разведке
Шрифт:
– Если замуж за меня выйдет, – Алевтин не сомневался в своих сексуальных возможностях, – то навсегда оставит свой… бобслей.
Но «бобслей» Танюша не оставила. Сразу же после относительно громкой свадьбы она притащила в трёхкомнатную квартиру юного Алевтина Скорбеевича свою верную подругу, огромного и объёмного телосложения, ярко выраженную шатенку с маленьким, но широким носом Екатерину Ведронникову. Пояснила новоявленным родственникам, что это её единственная верная подруга, и они с ней никогда и нигде неразлучны.
Танюша тут же объявила своему очень уважаемому и высокопоставленному супругу, что Катя
Надо сказать, что особо Алевтин к этому и не стремился. Да и всегда у него было дел по горло. Ведь для того, чтобы улучшить своё материальное положение любыми путями и способами, любыми путями и способами, следует иногда шевелиться. А по случаю его женитьбы он приобрёл для начала небольшой четырёхэтажный особнячок. Потом почти сразу же запланировал идти в… разведку. Причина для этого имелась, причём, самая серьёзная.
Народ области робко, но начал в интернете намекать, что ему жилось гораздо лучше при предыдущем губернаторе, которого, всё-таки, упекли за решётку на пожизненный срок, обвинив, кроме всего прочего, в нескольких убийствах. Короче говоря, Слепозадов слово своё сдержал и расправился со старым чиновником, как тореадор с шашлыком из импортной баранины.
По этой и другим причинам Алевтин Скорбеевич Мунин решил отправиться в разведку. Да и тот, кто в раннем детстве вдоволь не наигрался в шпионов, то в зрелом возрасте и, пожалуй, и до конца дней своих будет продолжать ходить в разведку и вести неустанную и яростную борьбу с теми, кто ему мешает, как говориться, дышать полной, открытой грудью. Примерно так же, как мощному финвалу в просторном Северном Ледовитом океане подводные лодки.
Дело в том, что в поле зрения перспективного губернатора попал тоже молодой господин, но чуть постарше Мунина, областной министр строительства Ринат Рустамович Ахнагов. На него пришло в течение нескольких недель две с половиной тонны анонимок. Как бы, доброжелатели в один голос писали лично юному, но принципиальному Алевтину Скорбеевичу, что этот самый Ахнагов очень активный взяточник и вымогатель, причём, миллиардер и держит свои гигантские накопления в оффшорах.
Его мама, папа и две сестры владельцы крупных предприятий и разнообразной недвижимости не только в Воропании, но и за рубежом, в самых недружественных странах. В общем, состояние в десяток миллиардов долларов нажить тайному олигарху и магнату можно было только преступным путём, с помощью мощных и тщательно продуманных махинаций.
Но министр областного строительства вёл скромнейший образ жизни, на работу ездил на изрядно помятой иномарке той страны с названием «Запорожец», носил на ногах разные, причём, не по размеру туфли. Клятвенно утверждал, что на другую обувь у него денег не имеется. Обитал в лачуге, крыша которой наполовину обвалилась и прогнулась до пола единственной комнаты, обжитой тараканами и пауками.
Жаловался во время беседы с губернатором Муниным, что его разбогатевшие непонятным образом папа, мама и сёстры не всегда приглашают его к себе в гости, в свои дворцы. Правда, иногда прямо в вестибюле кормят вчерашним борщом или прокисшим супом. В общем, господин Ахнагов замаскировался основательно,
Да ведь он уже полгода не делился с предыдущим губернатором и другими официальными свиными рылами. Слепозадова тоже не подкармливал. Как бы, нечем. Нищ, как Иоф.
– Ничего не понимаю, Ринат Рустамович! – в одной из бесед выразил некоторое удивление Мунин. – У вас ведь ежемесячная зарплата в пятьсот-шестьсот раз больше прожиточного минимума. Люди, как-то, на такие деньги живут, а вы вот перебиваетесь… Хреновина с морковиной явственно вырисовывается.
– А мне почему-то, не хватает, Алевтин Скорбеевич, – тяжело вздыхал Ахнагов. – Ничего не получается. Ну, вот денег не хватает, даже на «макарошки».
Проницательный и предприимчивый губернатор Мунин уже прекрасно знал, что обитает Ахнагов не в лачуге, а в шикарном четырёхэтажном доме, который считается частной собственностью, возможно и несуществующего в природе гражданина Якова Людвиговича Хнугова.
Кроме того, Ахнагов имел пару солидных автомобилей-иномарок, а свой помятый и пробитый шальными пулями «Запорожец», иномарку, показательно и демонстративно поставил перед областным Домом правительства, чтобы все жалели славного Рината Рустамовича, сочувствовали ему.
Разумеется, что он бы мог жить шикарнее, но очень опасался, что недоброжелатели выведут его на чистую воду. А тут он всегда может сказать, что «Роллс-ройс» на короткое время дал ему племянник… покататься. Но вот он не устоял перед соблазном и сел за руль. Да и новые туфли из крокодиловой кожи он взял напрокат.
Очень даже понятно, что некоторые граждане ночами не очень крепко и спокойно спят и даже начинают очень заметно хворать, если, к примеру, у некоторых их знакомых на даче созрели большие помидоры. Но, в данном, конкретном случае, юный Мунин прекрасно понимал, что областной министр строительства самый реальный кандидат на пожизненную отсидку. Никому и ничего не отстёгивает, гад.
Ведь такое количество дармовых денег протекает мимо рук губернатора Мунина и президента Слепозадова, что настроение активно портится… Не хорошо это, не по-человечески. Почти вся братва в нужном направлении старается, а этот – ни в одном глазу.
Так что, назрела срочная необходимость Алевтину изменить свою внешность и отправляться в разведку, через «левые» и надёжные каналы. Оказывается, помимо всего прочего Ахнагов являлся владельцем во Всемирном океане живописного острова под названием Ринатик.
После очередного отдыха там он намеревался прямо с острова отправиться на постоянное место жительство в Заокеанские Штаты. За особые заслуги перед администрацией той страны с весьма и весьма странноватой демократией, предназначенной строго для избранных, Ахнагов и его родственники не попали ни под какие-то там… санкции. Изобретательным прохиндеям по всем направлениям везёт, но ходят слухи, что до поры и до времени.
Придётся и выжидающим «тихушнкам» со временем отправляться следом за ними на стройки народного, а не какого-либо другого, хозяйства. Они не менее опасней тех, кто в Воропании пока ещё продолжают выполнять свои замысловатые танцы перед ограбленным народом, подобно мухе на стекле. За двадцатилетний срок под присмотром вооружённой охраны и в относительно замкнутом пространстве очень многое можно успеть построить и, вообще, сотворить полезного.