Число Приапа
Шрифт:
Воевать он научился не сразу – сперва потерпел основательное поражение от княжества Нейбург; пришлось мириться. А потом он решил окончательно заполучить себе Пруссию, которой, как Якоб – Курляндией, владел в ленной зависимости от Польши. В начале пятьдесят шестого года он заключил в Кенигсберге союз со шведским королем Карлом и обязался держать для него наготове значительные силы. Потом эти силы дали шведам возможность победить поляков в трехдневной битве под Варшавой – и курфюрст получил-таки Пруссию в полное свое распоряжение. Но этот вопрос нужно было еще уладить с польским королем Яном-Казимиром, и курфюрст пошел на сближение с Польшей…
Курляндцы со вздохом сравнивали этого государя со своим герцогом. Особенно теперь, когда Якоб оказался в плену, а Фридрих-Вильгельм мог принять выгодное или же не выгодное для зятя решение.
– Но, когда война окончится, фон Нейланд вернется… – сказала Клара-Иоганна и задумалась. – Это будет совсем некстати…
– Да, – согласился Кнаге. – Он-то уж без всяких картинок знает, где закопал свои сокровища.
Тут до живописца дошло, что фон Нейланд, человек опытный, сообразит, кто приложил руку к этому воровству.
– Что случилось, мой любимый? – встревожилась Клара-Иоганна, услышав из уст жениха жалостное «ох».
Кнаге объяснил ей, что ограбленный фон Нейланд без затруднений отыщет мазилу, если только мазила не уберется из Курляндии куда-нибудь в Эфиопию.
– Не отыщет, – успокоила невеста. – Я сам об этом позабочусь. Мне тоже ни к чему, чтобы нас преследовал полоумный старик. Возвращайся на мельницу и сиди там тихо! Я знаю, что нужно сделать.
Курляндия, наши дни
– А переночевал он скорее всего в полиции, – говорил Хинценберг, обуваясь. – Не может быть, чтобы там не было для таких случаев диванчика. И даже если взрослый мужчина проведет ночь на полу – ничего с ним не сделается. Хотя в самом крайнем случае он мог лечь в своей машине, раз ее притащили на охраняемую стоянку.
Тоня ничего не ответила. Она пыталась дозвониться до Саши и слала ему уже третью эсэмэску за утро.
– Похоже, мы здесь застрянем еще на день, – продолжал Хинценберг. – Это настоящее приключение! Деточка, вот деньги. Сходи после завтрака в магазины, купи мне носки, а себе – то, что требуется. Я тебя вытащил сюда, я должен оплатить банкет!
– Да, господин Хинценберг, – ответила Тоня. На душе у нее было тревожно.
Когда они уже собирались спуститься вниз, чтобы найти подходящую для утреннего кофе кафешку, позвонил Полищук и попросил далеко не уходить.
– Я позвонил в Ригу, доложил обстановку. Сейчас тут всех на уши поставили, – похвастался он. – Ищут тот джип, который сбежал.
– С вертолетом? – осведомился Хинценберг. – Если его загонят в лес, то найти будет очень трудно, только сверху.
– У ребят ориентировка – серый «металлик»…
– Это слишком примитивно! – возмутился антиквар. – У серого – миллион оттенков! Есть тут магазин, где торгуют лаками и красками?
– Должен быть.
– Там у продавцов есть такие книжечки с разноцветными страницами. Достаньте книжечку, и я вам более или менее точно покажу оттенок. А удалось разглядеть того, с кем вы подрались?
Хинценберг имел в виду то «кино», которое он снимал, глядя сверху на сражение возле «хонды-цивик».
– Удалось. Сделали хорошую распечатку, разослали. Ждите меня, я принесу вашу фотосумку, – с тем Полищук отключился.
– Знаешь, что мне нравится в Сергее? – сказал антиквар. – Лаконичность. Он ведь лишнего не говорит. Вот будет для кого-то идеальный муж! Пришел с работы, помог по хозяйству, немного посмотрел телевизор – и ни одного пустого слова! Не смотри на меня так, деточка. Я всю жизнь был разговорчивым мужем. Как ты думаешь, о чем мечтали мои жены? Правильно – о хорошем качественном кляпе.
Ждать «идеального мужа» пришлось долго, и то он не сам явился, а прислал машину.
– Раз других развлечений тут нет, хоть съездим в полицию, – решил Хинценберг.
В полицейском управлении его ждала книжка-палитра с неимоверным количеством оттенков автомобильных лаков. Антиквар принялся ее листать, Полищук и Айвар с надеждой смотрели на него.
– Этот или этот, – наконец определил антиквар. – Я бы определил его как пепельно-серый металлик.
– Очень хорошо, внесем в ориентировку. Вот, посмотрите на свою работу, – Айвар показал распечатки портретов автомобильного грабителя.
– Мужик – что дуб, – похвалил Хинценберг мощную шею и широкие плечи преступника. – Сергей, он ведь вас кило на двадцать тяжелее.
– Ну и что?
– Хороший ответ. Деточка… ты что, деточка?..
– Наверное, показалось, – ответила Тоня, прислушиваясь. – Ой, нет, не показалось…
– Что?
– А вы разве не слышите?
Тоня, пока антиквар искал нужный цвет и изучал картинки, вдруг почувствовала себя ненужной и отошла к открытому окну. Тут-то и долетел до нее далекий, словно с другой планеты, невнятный скрипучий голос:
– Хозяин, слышь, хозяин, ты это… Возьми меня, хозяин!..
Этот вопль души она бы ни с чем не спутала.
– Чего мы не слышим? – спросил Полищук. Тоня высунулась в окошко, повертела головой. Призыв к хозяину повторился.
– Вон там, – сказала она. – Где-то там мобильник Виркавса!
И показала рукой – где.
– Как это? – спросил Айвар, а Полищук проследил направление пальца и попросту выскочил в окошко.
– Гунар Лиепа украл у Виркавса не только картину, но и мобильник, – объяснила Тоня. – У меня от этого рингтона мороз по коже!
– Не может быть, чтобы он слонялся возле полицейского управления, – сказал Хинценберг. – Может быть, кто-то из кулдигцев завел себе такой рингтон?