Число зверя
Шрифт:
Естественно, Пауля одолевало любопытство, но он не хотел показывать этого. И потому он равнодушно ответил:
– Я думаю, вы все равно мне это скажете.
– Здесь данные об аварии, в которую Вернер и Паулина Кадрель попали тридцать семь лет назад, в Риме. Серьезная катастрофа, в результате которой их кабриолет был раздавлен сошедшим с рельсов грузовым поездом. В результате катастрофы погибла вся семья, как тогда сообщалось в газете. Впрочем, это небольшая статья, ее легко не заметить.
– Кроме того, информация неточная, – добавил Пауль. – Я выжил.
– Это вы так считаете, но документы говорят нечто иное. Я откопал старый доклад дорожной полиции. Там также говорится о трех трупах и называются имена погибших: Вернер Кадрель, Паулина Кадрель и Пауль Кадрель. Трупы кремировали и похоронили без указания имен, так как у потерпевших не было родственников, которые могли бы заботиться о могилах. В бумагах похоронного бюро, счет из которого лежит в этой папке, также упомянуты три сожженных трупа: двух взрослых и одного ребенка.
Пауль многое пережил, с тех пор как три дня назад прибыл в Рим, но ничто не потрясло его так, как информация, изложенная Альдо. Серьезность полицейского была очевидна: он был убежден в том, что говорит. Почему бы и нет? Хоть Альдо и не вызывал у него симпатии, Пауль должен был признать, что партнер Клаудии – способный полицейский. Он основательно работает и знает толк в расследовании. Паулю не нужно было смотреть на документы в папке, чтобы понять: они подтверждают заявление Альдо.
Тем не менее он не мог поверить в то, что услышал. Нет, не так: он не хотел допускать возможностьэтого.
– Это… это невозможно, – произнес он, не зная, чем может обосновать свое жалкое возражение.
Может, тем, что он считает себя Паулем Кадрелем? Но что стоит за этим именем, что оно доказывает?
– Это не только возможно, это действительно так. – Альдо наклонился вперед и впился взглядом в Пауля, как змея, которая гипнотизирует свою жертву. – Кроме того, это также объясняет, что именно хотел сообщить вам Анфузо. В документах сиротского приюта должно иметься указание на ваше настоящее происхождение – или по крайней мере на то, что вы – не сын Вернера и Паулины Кадрель. Пожар вспыхнул в административной части, где в такое позднее время никого не было, во всяком случае, об этом ничего не известно. Значит, кто-то целенаправленно заметал следы, а именно – уничтожал данные о сироте, которого назвали Пауль Кадрель. Я не знаю, кто вы, синьор, еще нет, но одно можно считать установленным: вы – не Пауль Кадрель!
Паулю нечего было возразить Альдо, да он и не хотел спорить. Неожиданно он почувствовал себя совершенно опустошенным, как будто вместе с именем у него забрали и душу. Понимание того, что его личность, вся его жизнь была основана на лжи, так взбудоражило его, что он больше не мог думать связно. Полицейский участок показался ему тесным и душным. Ему просто необходимо было выйти на свежий воздух!
Он молча вскочил и выбежал из кабинета.
Клаудия посмотрела вслед Паулю, размышляя, надо ли его догнать.
Но что она могла сказать ему? Никакие подходящие слова не приходили ей на ум. Поэтому она снова обернулась к Альдо, который производил впечатление довольного собой человека. Да, он улыбался.
– Скажи-ка, Альдо, ты часом не спятил? Что на тебя нашло? Почему ты решил устроить шоу, не предупредив меня заранее?
– Не предупредив тебя? Тебя же здесь не было, ты предпочла остаться в горах с нашим безымянным иезуитом. А теперь ты обижаешься на меня, хотя я почти не спал и немного занялся расследованием?
– Ах, вот откуда ветер дует! Господин Альдо ревнует!
– Это не играет никакой роли. Меня, во всяком случае, нельзя одурачить с помощью обаяния невесть откуда взявшегося иезуита. С моей точки зрения, то, что я узнал, в нашем случае имеет большое значение. Или ты считаешь иначе, Клаудия?
– Проблема не столько в том, что ты сделал. Как ты обошелся с Паулем – вот что беспокоит меня. Ты хотел задеть его, причинить ему боль, не так ли?
– Почему тебя это беспокоит? У тебя к нему особый интерес?
– К тебе у меня его, во всяком случае, нет, – заявила она, встала и пошла к двери.
– Куда это ты собралась? – спросил Альдо.
– Ты, господин ищейка, и сам это выяснишь!
50
Рим, Квиринал
Покинув управление полиции, Пауль бесцельно бродил по улицам. Он был просто не в состоянии мыслить ясно. Люди, которых он встречал, казались ему инопланетянами. У них было имя, которое они носили с полным правом, были семья и прошлое, личность. У него же ничего этого не было. Альдо все разрушил словами, прдобными ударам молота. Пауль не думал, что Альдо солгал, но от этого ему было только хуже. Он не знал, кто он, не знал даже, почему у него отобрали его имя и дали вместо него имя Пауля Кадреля. Он вообще ничего не знал.
Долгое время он просто бродил по улицам, пока не очутился где-то среди большой толпы. Только там его взгляд прояснился. Он стоял перед фонтаном Треви, знаменитым источником Треви, в котором Анита Экберг принимала ванну на киноэкране. На площади перед источником, Piazza ai Trevi,было скорее тесно из-за многочисленных туристов, которые стояли, сбившись в кучу, перед величественным источником, над которым возвышался бог моря Нептун, стоящий на раковине, запряженной конями. Снова и снова маленькие группы или отдельные люди, повернувшись спиной к сине-зеленой воде, позировали для фотографий. Другие бросали монеты в источник, так как существует поверье, что тогда они обязательно возвратятся в Рим.
В его нынешнем состоянии Паулю меньше всего хотелось жертвовать монету богу моря. Он бы куда охотнее оказался сейчас в любом другом месте мира, чем в Риме. Этот город, кажется, приносил ему одни только беды. Начиная с того, что его родители погибли в катастрофе именно здесь – во всяком случае, он верил в это несколько десятилетий. Но они не были его родителями, и теперь ему не стоит удивляться, что он совершенно ничего о них не помнит. Однако убийства Ренато Сорелли и Джакомо Анфузо были печальным, но свершившимся фактом. Оба человека, которым он был очень многим обязан, – они тоже умерли в Риме.