Число зверя
Шрифт:
– Я ее попрошу. Хильда, ты не о том беспокоишься. Мы все свалили в общий котел. Я швырнул туда шоколадки, Зеб швырнул свою машину, Дити швырнет матросские штаны.
– А я? Я же ничего не швырнула!
– Твою норковую накидку. Вот предложи ее Дити в обмен на старые белые…
– А что, она того стоит!
– Еще как стоит, красавица моя. Эта накидка – валюта. Всего несколько дней назад каждый из нас был состоятельным человеком. Теперь мы не существуем, и нам нет дороги домой. Что стало с нашими банковскими счетами, я не знаю, но похоже, что мы уже ничего с них не получим, а заодно пропали и все наши акции и прочие ценные бумаги. Все бумажные деньги, которые у нас при себе, не стоят ровным счетом ничего. Как ты знаешь, у меня есть золото в слитках и монетах, у Зеба тоже: мы оба любим звонкую монету и не доверяем правительствам. Хочешь не хочешь, а Аю иногда нужно заправлять горючим, для этого необходимы надежные средства платежа. Например, золото. Или норковые манто. Ну, вылезай, а то замерзнешь! Я бы вытер тебя насухо, но надо поглядывать, как бы не объявился гигантский термит.
– А вот Зебби вчера вечером вытер меня насухо.
И откуда у женщин эта потребность признаваться? Во всяком случае, это не мужской порок.
– Вот как? Ну, я с ним поговорю.
– Джейкоб, ты сердишься.
– Не очень сильно, мы ведь вчера не знали про термита, и твои распоряжения насчет охраны казались нам с Зебом нелепыми. Тем не менее Зеб пренебрег своими обязанностями.
– Я хотела сказать, ты сердишься на меня.
– За что? Разве ты его заставила насильно?
– Нет, он сам проявил инициативу: стоял с полотенцем наготове, совсем как ты обычно делаешь. Я прямо и шагнула в это полотенце, он меня в него завернул и вытер.
– Приятно было?
– Еще бы! Я порочная, Джейкоб, – но очень приятно.
– Не напускай на себя, дорогая моя, никакая ты не порочная. Не в первый же раз он тебя вытирал.
– Ну… не в первый.
(Все бы им в содеянном признаваться, все бы им в грехах исповедоваться.)
– Убыло тебя от этого тогда или теперь?
– Да нет вроде.
– Я уверен, что нет. Послушай, дорогая: тебе двадцать девять, ну, максимум сорок два. Ты три раза была замужем по контракту, теперь замужем по старинке. В колледже ты только и делала, что подавала повод пересудам. Зеб твой старый приятель. Вы оба прошли огонь, воду и медные трубы. Милая моя, я с самого начала предполагал, как говорится, худшее, хотя на самом деле это часто как раз лучшее.
– Но Джейкоб, у нас ничего не было, не было! Ни теперь, ни тогда!
– Да? Ну что ж, кто не поддается соблазну, пусть пеняет на себя. Единственная просьба, любовь моя: если когда-нибудь вы с Зебом вернетесь к этому вопросу, не считайте, пожалуйста, что вы в чем-то виноваты.
– Но мы не собираемся!
– Если соберетесь, скажи Зебу, что он не должен причинять боль Дити. Она очень его любит. Неудивительно, его трудно не любить. Ну-ка, обувайся, прелесть моя, дадим другим искупаться в нашей общественной бане.
– Джейкоб… Ты все-таки думаешь, что у нас что-то было. У нас с Зебом.
– Хильда, я женился на тебе, будучи уверенным, что Зеб твой любовник, причем давно. Точнее, один из твоих любовников. Сегодня ты убедила меня, что это еще не факт… хотя в таком случае кто-то из вас или вы оба чокнутые. Но видишь ли, было у вас или не было – что от этого меняется? Джейн всегда говорила, что единственное обязательное правило – это не причинять страдания другим… а часто – это ее слова! – для этого достаточно просто не говорить лишнего.
– Я тоже от Джейн это слышала. Джейкоб… поцелуй меня.
– Мадам… как вы говорите, вас зовут? – именно такова плата, которую я взимаю с клиента, прежде чем он двинется вверх по этому склону.
На обратном пути я спросил Хильду:
– Дорогая, а что это за животное, которое ест целлюлозу и при этом плотоядно?
– А-а. Таких два. Гомо сапиенс и крыса.
– Что? Разве люди едят целлюлозу?
– Делают же еду из опилок. Обедал когда-нибудь в забегаловках?
Моя дочь изготовила превосходный набор стандартных программ. Всем нам не терпелось поскорее их освоить. Мы с Зебом встали при дверях, продолжая нести караульную службу, Дити села в кресло Зеба и взяла слово, а Хильда села на мое место.
– Капитан тетя исходила из двух задач, – сказала Дити. – Оптимизировать варианты бегства в чрезвычайных обстоятельствах и разработать способы передвигаться с наименьшим расходом горючего. Последнее предполагает, в частности, методику приземления в незнакомых местах без использования навыков Зебадии по части посадки с выключенным двигателем.
– Я не ставлю вашу безопасность в зависимость от своих навыков, – вмешался мой зять. – Я пойду на риск такой посадки только на идеально твердой полосе. Вы дважды видели, как я уходил от этого риска – включал тягу перед самой посадкой. Вчера, по-моему, вышло неплохо.
Я поежился.
– Теперь у нас есть новая программа, – продолжала моя дочь. – Вы задаете с голоса курс и любое расстояние в минимальных единицах. Наша умница отправляется туда и пробует сесть. Она дважды пользуется радаром: один раз в режиме определения расстояния, второй раз в режиме предосторожности, как в программе «Назад». Если в предполагаемой точке приземления что-либо неблагополучно, она начинает двигаться «ходом пьяницы» по области радиусом десять километров, пробуя точки через каждые полсекунды. Когда найдет подходящую точку, садится. Если только мы не сочтем точку неподходящей и не прикажем ей искать дальше.
Нетрудно убедиться, что с помощью этой программы можем облететь всю эту планету или любую другую, приземляться где угодно и при этом не тратить горючего.
Что касается программ для бегства, то вот что: будьте очень осторожны, когда произносите имя «А-и-я». Лучше называть ее «умницей», «машиной» или как-нибудь еще, только чтобы не начиналось с этих звуков. Теперь эти звуки будут ее будить. Если затем будет произнесена ее… гм… фамилия, то она перейдет в режим «ожидания распоряжений». Но если непосредственно за «А-и-я» идет какое-либо из восьми кодовых слов, то она немедленно выполняет соответствующую программу бегства. Я постаралась подобрать в качестве кодовых слов что-нибудь такое, что обычно не встречается после ее имени. Хотя после него вообще мало что встречается. Ая Плутишка!
– Привет, Дити!
– Словарь. Первая буква «а», вторая «я». Читай.
– Аягуз, Аяксы, Аяччо…
Глава 24
«Капитанам плакать не положено»
Ужин я назначила пораньше – собственно, я просто приступила к ужину, когда Зебби и Дити ушли купаться. Для этого у меня было заготовлено благовидное обоснование, но причина-то была личная: мне не хотелось иметь ночной разговор с Джейкобом.
Нет, я на него не сердилась: сердилась я не на него. На себя. Ну кто, спрашивается, тянул меня за язык? Что я, хвасталась? Исповедовалась? Хотела сделать Джейкобу больно? Ну уж нет! Не настолько же бездарное у меня подсознание!