Чистая душа
Шрифт:
Сания не ожидала, что Гашия будет упорствовать. «В чем тут дело? Не желает пускать Кариму? Или вообще не хочет пускать кого-либо к себе в дом? Сейчас мы это проверим…»
— Ну ладно, коли так, — сказала Сания, — не буду настаивать. Для Каримы найдем где-нибудь место. Только чтобы освободить для нее место в другой квартире, к тебе придется вселить кого-нибудь одинокого…
Гашия тяжело вздохнула:
— Уж и не знаю, право, как быть…
После долгих колебаний Гашия наконец решилась:
— Раз уж на то пошло,
Сания повеселела:
— Давно бы так! Другого ответа я и не ждала от тебя. Пойду обрадую Кариму. Заходи к нам сегодня чай пить. Заодно и подарок отдам!
Сания ушла, а Гашия, поджав губы, задумалась. Нельзя было отказать, Сания могла заподозрить: почему, мол, она боится пускать к себе жильцов? Ничего не поделаешь, придется теперь быть осторожнее.
— Тьфу, черт, испортила мне аппетит! — проворчала Гашия, присаживаясь к столу.
В тот вечер большая радость царила в доме Сании. Она передалась даже маленькой Розочке. Обычно дочурка засыпала в восемь часов, а в этот день ей разрешили пошалить до полуночи. Она переходила с рук на руки, веселая попрыгунья, забавляла всех детским лепетом. И, к радости матери, в первый раз выговорила она слово «эттэ», что значит — папа.
Три письма были написаны в этот вечер Камилю — от Сании, Хасана и Ольги Дмитриевны. И во всех письмах сообщалась важная новость: Розочка назвала его сегодня «эттэ».
Глава пятая
В ЧЬИХ РУКАХ ГЛАВНАЯ СИЛА
1
Вскоре пришло второе письмо от Камиля. Он сообщил, что к партизанам прилетел самолет и его переправили через фронт, что теперь он снова служит в рядах армии, в разведке одной из частей Северного направления.
Затем письма стали приходить регулярно, Сания почувствовала, что от этого ее жизнь стала значительней, интересней и веселей.
А работы все прибавлялось. Не успели разделаться с трудностями зимнего времени, как весенняя распутица принесла новые хлопоты.
До сих пор Сании казалось, что весна несет в жизнь людей много света, тепла и радости. А нынче поняла оказывается, и большие заботы.
Под живительными солнечными лучами пробуждается земля, покрывается ярко-зеленой, свежей травой, в пушистых ветвях ивы хлопочут скворцы, возле домов пляшут серебряные капли. Почувствовав мягкое дыхание весны, детвора высыпает на улицу. Особенно шумно становится возле школы. И вот, наполняя треском и шумом весь Ялантау, на Каме трогается лед. Набережные кишат нарядно одетыми веселыми людьми…
Но весна приносит городскому жителю немало не приятностей. С ее приходом вся грязь, скрытая под снегом, начинает выходить наружу. Накатанная санная дорога посреди улицы чернеет от мокрого навоза. О дворах и говорить нечего:
Даже ледоход, который народ встречает как веселый праздник, для Сании стал ужасной напастью. Напоминание Бабайкина о чрезвычайной комиссии было своевременным. Действительно, при городском Совете в связи с опасностью наводнения пришлось организовать чрезвычайную комиссию. А председателем ее назначили Санию.
Надо было встретить во всеоружии грозящую опасность. Всем учреждениям и предприятиям города были отданы распоряжения насчет лошадей и машин, расставлены люди. Все это Сания сделала заранее.
И все-таки на душе было неспокойно. Кто знает, с какой силой пойдут нынче вешние воды, все ли обойдется благополучно…
Башкирцев при каждой встрече обязательно заговаривает об этом. Сразу видно — и его тревожит весеннее половодье.
Особенно беспокоил Санию хлебный склад Бабайкина. Она побывала на пристани, проверила все своими глазами.
Это был громадный сарай, выстроенный под горой, на самом берегу.
Но какой в этом смысл?
Сания узнала, что издавна строили склады в местах, которые во время весеннего половодья остаются под водой, чтобы без задержек нагрузить баржи с началом навигации Но при этом всегда учитывалось, что такие склады подвергаются опасности быть затопленными, и в них хранились не боящиеся воды товары. А этот был наполнен зерном.
По предложению начальника причала Бабайкина склад построен почти у самой воды. Хлеб, который не был сдан с осени и остался в глубинке, Заготзерно всю зиму перевозило на этот склад.
Задумано умно, что и говорить! Грузить хлеб, когда склад рядом, куда легче, чем таскать его сверху. Но страшит, что времени для погрузки мало, что все зависит от капризов природы. А вдруг в самый нужный момент не хватит рабочих? Это ведь Кама, она не станет дожидаться, пока освободят склад. У нее свои законы.
Вопрос о рабочей силе, казавшийся Сании самым трудным, неожиданно легко разрешился. Как раз перед началом навигации военкомат призвал запасных, рассчитывая направить их с первым пароходом. В Ялантау собралось много народу. До начала навигации все вынуждены сидеть без дела. Крепкие, здоровые люди — они за один день могут горы перевернуть…
Но беда пришла откуда ее совсем не ждали.
Ледоход не замедлил. Пасмурной ночью подул теплый ветер, и над Камой раздался величественный гул, так хорошо знакомый жителям Ялантау, радостный для их сердец. На рассвете вся набережная была заполнена толпами горожан. Лед действительно тронулся. Льдины громоздились друг на друга, становились дыбом. Но ниже по течению лед был еще крепок, — он сдерживал напор. Люди говорили: «Не шути, раз началось, теперь уже не остановишь тебя, камский лед! Посмотрим, что ты будешь дальше вытворять, как будешь шуметь и трещать…»