Чистая душа

Амир Мирсай

Он поставил на землю ведерко и постелил на песке плащ, повесил свою одежду на гибких лозинках.

К нему первым подоспел Хасан.

Мальчик поставил на песок камышовую корзину и вопросительно посмотрел на отца.

— Постой, тут мама сядет. Сумку поставь под куст и бери удочки…

Сания осторожно опустилась на разостланный Камилем плащ.

— Дайте мне «Совет эдебияты» [1] , — попросила она. — Для меня это лучшее развлечение. Почитаю тут, в тени.

1

Журнал

на татарском языке. Теперь называется «Казан ут-лары» («Огни Казани»)

Камиль на минуту почувствовал некоторую стесненность, будто он в чем-то виноват перед Санией.

— Ладно, — сказал он, — я закину удочки, а ты посмотри журнал. Я скоро…

— Ты обо мне не думай, Камиль, — улыбнулась Сания, — иди купайся, отдыхай. Я посижу одна.

— Хорошо, так и сделаем. Я пойду к лодке, там меня ждут. Закинем подпуск, потом немного поплаваю. За это время и рыба поймается. Ты, Хасан, разжигай костер и вскипяти воду — сварим уху. Потом все пойдем погулять по лугу. Хорошо?

— Хорошо, хорошо, — согласилась Сания. — Иди. Но смотри будь осторожен. Ты ведь не селезень.

Неподалеку в кустах засмеялись. Камиль решил похвалиться:

— Ну, в воде я как рыба… Не правда ли, Сулейман-абый?

Откуда ни возьмись появился человек с усами, как у Максима Горького, в чесучовом костюме и в тюбетейке. Он по-доброму улыбнулся, как улыбаются все люди с такими усами.

— Да, да! Камиль не такой парень, чтобы подкачать.

— Спасибо, Сулейман-абый. Приглашаю вас с Хафизой-апа к нам ухи отведать. Сания, скажи-ка, сколько времени?

Сания, отогнув рукав халата, посмотрела на маленькие часики.

— Одиннадцатый пошел…

— Эх, пропустил ты лучшее время клева, Камиль, — сказал Сулейман. — Стоило приглашать гостей, — ведь рыба-то еще в Каме ходит…

— На уху я всегда успею наловить! Словом, когда поспеет уха, вы — к нам. Никому больше не обещайте… Пошли, Хасан!

Камиль подхватил удочки и пошел к реке. За ним вприпрыжку побежал Хасан.

Возле Сании остался Сулейман со своей женой. Некоторое время все молча любовались берегами реки.

Старого учителя Сулеймана знали в Ялантау все. Он давно вышел на пенсию, но часто бывал в школе и дружил с учителями.

Не снимая пиджака, он вытянул на песке ноги и вздохнул:

— Эх, гляжу я на Камиля и завидую…

Сания улыбнулась.

— Когда старый человек завидует молодому, это неудивительно, Сулейман-абый, — сказала она. — А вот дожить до такой старости, когда старому завидует молодежь, это бывает реже.

К разговору присоединилась Хафиза, жена старого учителя. Она сидела в стороне, зарыв ступни в горячий песок.

— Жаль, детей у вас мало, — сказала она. — Не понимаю, почему нынешние боятся иметь детей?

— У нас скоро будет двое, Хафиза-апа, — сказала Сания.

— А мы четверых

вырастили. Надо было еще пятого. Ведь вырастут и разлетятся все…

— Дети у вас хорошие. Кстати, Сабит уехал?

— Уехал уже.

— Надо бы еще погостить. Только начались хорошие дни…

— Отозвали…

Сулейман и Хафиза любили, когда их расспрашивали о детях. Им было приятно рассказать, что один из сыновей служит командиром в армии, а младшая дочка уже учится в университете. А если разговор заходил о старшем, Сабите, Сулейман не мог не похвастаться. Правда, при этом он всегда переходил на шутливый тон.

— Эге! — сказал он. — У Сабита дела в порядке. Собирается получить докторскую степень! Доктор химических наук профессор Сабит Сулейманович Гафуров! Хе-хе! Сулейманович!.. Отлично, не так ли?

Хафиза, кажется, стеснялась слушать ребяческую похвальбу старика.

— Погоди-ка, — вставила она, — ведь Сабит еще не защитил диссертацию.

— Защитит! Ведь профессора уже рассмотрели. И даже академик похвалил…

— А от вашего командира есть письма, Сулейман-абый? Что пишет?

Сулейман сразу стал серьезным, даже посуровел.

— Ничего будто такого не пишет… Но и без его писем ясно — неспокойно на белом свете. Бесится этот фашист…

Из-за кустов тальника показались оживленно беседующие о чем-то девушки. Сразу была нарушена тишина, установившаяся здесь, в густой тени лозняка.

— Вот где они! — крикнула одна из девушек.

— Сания-апа и тут за книгой!

— Бросьте, Сания-апа! В такой день…

— Мы пришли, чтобы забрать вас с собой! Идемте собирать цветы.

— Сулейман-абый! Хафиза-апа! Пойдемте с нами!

Девушки, не дав раскрыть рот ни Сании, ни старикам, подхватили их под руки.

— Пойдемте, пойдемте. Успеете насидеться дома!

В душе учителя были рады погулять с молодежью на заливном лугу.

Однако Сания сказала:

— Стоит ли? Идите без нас. С нами вряд ли будет веселей.

И Сулейман поддержал ее:

— Разве мы угонимся за вами?

Но девушки стояли на своем, и Хафиза была за них.

— Идите, — советовала она Сании, — прогуляйтесь. В вашем положении гулять полезно. Иди и ты, Сулейман. А меня уж не тревожьте, девушки, я посижу, постерегу вещи.

Когда Сания и Сулейман пробирались в кустах в окружении веселой молодежи, их догнал стройный и крепкий Камиль.

— Сания, ты куда? Я поставил удочки. Спустимся, покупаешься?

— Я с девушками решила немного погулять на лугу.

— На лугу? Тогда и я с вами.

— Ведь тебе искупаться хочется? Иди поплавай. Потом придешь за нами.

— Ну, ладно! Только далеко не уходите. Да осторожней там!

Девушки начали успокаивать:

— Знаем, знаем, Камиль-абый!

Камиль постоял, проводил их глазами и тихим шагом спустился к реке. На пляже он подошел к старшеклассникам. Молодежь радостно окружила его. «Ага, вот и Камиль-абый поплывет с нами!»