Чистая книга: незаконченный роман
Шрифт:
Вокруг Вехова все зеленеет. Вокруг Бурова – пепел, зола, пустыня запущенная.Народники XX века
В спорах социалистов-радикалов народник как позорная кличка. А почему? Народники были очень хорошие люди. Герцен, Некрасов, Михайловский, Лавров… Я горжусь, что я народник, что я радею о народе.Я предпочитаю помогать живому, сегодняшнему человеку, а не человеку будущего. Хождение в народ, малые дела (желание добра)… Нет, это не только не шокирует меня. Я горжусь этим. Если вы хотите доставить мне радость, зовите
Больницы, школы… все, что есть, – от народников.
Столкновение Щенникова с доктором Полонским.
– Да, я обыватель, по-вашему. Но я тридцать лет лечил людей, вытаскивал за волосы крестьян из грязи, из невежества. Это, конечно, не героизм. Но ведь тоже что-то значит. И я не думаю, что если произойдет революция, так сразу исчезнут болезни, недуги. Кто их будет лечить?
В общем, спор интеллигента-народника с анархиствующим революционером, разрушителем, и только.
– Для меня жизнь человеческая прежде всего. Она священна. Я дал клятву врача… Научитесь работать. Революции приходят и уходят. А работа остается. Иначе вы погибнете.
Это был правильно поставленный диагноз. И не один Щенников погиб впоследствии.
О самобытности России, о том, что при выработке теорий, касающихся ее переделки, ее будущего, надо учитывать ее историю. В частности, крестьянскую основу ее культуры. – Да, в России и свет-то (наука) от мужика. Кто наш первый университет? Ломоносов, архангельский мужик. Заметьте: мужик, а не дворянин, не купец. Где еще такое встретишь? У кого? А вы теорию с Запада взяли и давай по ней перекраивать Россию.
Споры о России, о ее прошлом и будущем.
Славянофилы, Достоевский кричат об особом пути России, о ее самобытной неповторимости. Но в чем эта особенность, эта неповторимая самобытность? В ее вековой отсталости, в ее крепостничестве, повальной неграмотности, а короче сказать, в ее затянувшемся средневековье?
Да, да, патриархальщина и натуральные отношения в экономике, полная гражданская импотентность мужика. Знаменитое русское терпение и смирение, бесправие…
А может, русская община? Может, трогательное единение царя-батюшки и народа-богоносца, как пишет Достоевский? Нет уж, увольте. Отстали, на века отстали от Европы – вот наша самобытность…
Хорошо – отстали, хорошо – нет у России особого пути. Россия всего лишь колоссальный остров средневековья в XX веке. Она подчиняется тем же законам, что Западная Европа. Но где выход? Что делать? Делать революцию? Развязывать гражданскую войну и устраивать всеобщую резню, кровопускание?
У революции много преимуществ. И одно из них – быстрота и скорость, с какой очищается вся мерзость старого мира. Но подумаем немножко: какой может быть революция в России? Только всеобщей резней – так много накопилось ненависти и вражды в народе.
А результат? Кровь – прежде всего. Истребление лучших с обеих сторон, ибо кто кинется первым в драку? Лучшие, наиболее активные.Так что же, Америка будет собирать мозги со всего мира, а мы истреблять даже свои, национальные?…
О России, о ее загадках, о русском человеке.
– Выдумали этот особый путь. Какой может быть особый путь у страны, которая втянута в общемировую экономику, в торговые отношения с другими странами.
Это у Японии особый путь был, и то, когда она на свои острова никого не пускала. Да у нас при царе-горохе. А теперь какой особый путь?
Есть машины, есть техника, есть уголь, есть пароход. Электричество. Либо ты заводи их у себя, иди в ногу со всеми, либо ты отстала и тебя бьют за отсталость, за этот самый особый путь.
Какой особый путь у страны в XX веке? В эпоху науки, целесообразности, техники… Либо ты предельно все утилитаризируй, заводи технику, либо умри. Конечно, сантименты придется поубавить. Машина грамоты требует, а не слез.
Особый путь сейчас – это лень, обломовщина, патриархальщина, проповедь безделья. Черт знает, что за страна. Все поиски, поиски, искания. Странники по всей стране бродят… Ищут. В Сибирь рвутся. Только не работать.
И литература русская тоже потрафляет бездельникам. Всякими каликами, странниками, юродивыми, болтунами – ох, как наши писатели восхищаются. А появился на Руси дельный человек – ату его! Всех собак своих на него выпустили, начиная с Гончарова. Обломов и Штольц. Оплакивание бездельника, тунеядца, лежебоки и травля человека работающего. Сухой, несердечный… А когда быть ему сердечным-то, когда распускать сопли и слюни. Работает же человек. Каждый день, каждую минуту ценит. Ведь отстали от Европы на сотни лет.
А Чехов… Лечат людей. Жить стало лучше. Что из того? Нет, человек плохой. Или этот ваш Горький. Восстание Фомы Гордеева против Маякиных. Не принимаю вашего дела. А ты-то сам что сделал? Бездельник, тунеядец…
Особый, особый путь у России. Революция – это, в конце концов, те же самые разговоры об особом пути.О русском народе
Русские больше всего мечтают о всемирном братстве. Почему? Оттого, что братья в жизни? А может, потому, что не способны осуществить этот идеал у себя на земле?
Нигде, ни в одной стране не говорят столько о братстве, об объединении. Но нигде нет такой вражды, как в России.
Наша история – с чего началась? С призыва варяг с тем, чтобы они навели на русской земле порядок. Чтобы утишили внутренние страсти.Об общине
Община – дух социализма. Социализм, вытекающий из особенностей национальной жизни, а не импортированный.
– Но община – это натуральное хозяйство, это патриархальность. А будущее за промышленностью.
Полярные споры.