Чистилище СМЕРШа. Сталинские «волкодавы»
Шрифт:
— В напряженной тишине, — как писал генерал-майор юстиции М.Токарев, — звучат слова обвинительного заключения: «В годы Великой Отечественной войны против фашистской Германии обвиняемые, находясь в плену, согласились служить у противника и были зачислены в охранные войска СС. Окончив специальную школу вах-манов в местечке Травники (Польша), они под непосредственным руководством гитлеровских офицеров принимали личное участие в истязаниях и массовых убийствах советских людей, а также подданных оккупированных фашистами стран Европы».
От того, что рассказали автору о злодеяниях этих нелюдей офицеры-сослуживцы — майоры Зотов, Левашов, Мисников, Павлов и другие фронтовики, — делалось не по себе. Автор до
Вахманы Матвиенко, Беляков и Никифоров в 1942–1943 годах принимали участие в массовых казнях путем расстрелов узников Яновского лагеря смерти. Примерно в то же время Зайцев в концлагере Собибор, а Поденок и Тихоновский в лагере Белжец на территории Польши уничтожали людей в душегубках. Обреченным приказывали раздеться и голышом по специальным проходам, огороженным колючей проволокой, гнали в газовые камеры. Больных, раненых и неспособных двигаться добивали. Зайцев лично из «парабеллума» застрелил 23 человека, а Поденок и Тихоновский — свыше 30 каждый.
Масштабы заплечных рук мастеров «впечатляли» — так, с марта 1942 года по март 1943 года обвиняемые удушили в газовых камерах в лагере Собибор свыше 50 ООО граждан, а в лагере Белжец — более 60 000 человек.
Почти 25 лет они скрывали свое подлинное лицо. Органы государственной безопасности выявили и разоблачили опасных преступников.
Предатели не думали, что окажутся под обстрелом свидетельских показаний. Некоторые очевидцы этих страшных картин лагерного пребывания, чудом оставшись живыми, помнили подсудимых не такими, какими они выглядели на скамье военного трибунала — постаревшими и внешне безобидными, а молодыми, сытыми, самодовольными, наглыми, бессердечными, с пистолетами или автоматами в руках, в черных эсэсовских мундирах со свастикой на рукавах. Лихо сдвинутые набок пилотки. Короткие голенища кованых сапог. Трупы и кровь, кровь и трупы — результаты их служебных рвений.
Так послушаем и мы показания палачей и жертв.
Подсудимый Матвиенко: «Немцы внушали нам, что Гитлер непобедим, что мы должны убивать заключенных во имя победы Германии. Я поддался этим внушениям и вместе с Беляковым, Никифоровым, другими вахманами расстреливал ни в чем не повинных людей… Комендант лагеря эсэсовец Вильхауз и его жена не раз стреляли в узников с балкона своего дома».
А вот показания бывшего узника Яновского лагеря смерти Эдмунда Зайделя: «Первый раз гитлеровцы схватили меня во Львове в сентябре сорок второго года. Я родился в этом городе, учился здесь в школе, потом стал работать на заводе. Тогда, осенью сорок второго, мне едва исполнилось двадцать. Ничего не объясняя, немцы бросили меня в темный, сырой подвал. Когда стемнело, вывели во двор, вместе с пятью другими задержанными поставили к стенке и открыли огонь из автоматов. Те пятеро, обливаясь кровью, замертво свалились на землю. Но я остался жив: пули прошили стену рядом с моей головой.
Эсэсовский офицер Ляйбингер, руководивший расстрелом, не стал добивать меня, а заставил вырыть яму и закопать расстрелянных. После этого меня отправили в Яновский лагерь, созданный оккупантами на окраине Львова. Здесь содержались в заключении русские и поляки, чехи и евреи, французы и итальянцы, люди многих других национальностей. Там был настоящий ад, своего рода замкнутый круг за колючей проволокой, из которого не было выхода… да, ад, где дурно пахло и никто никого не любил.
Каждое утро гитлеровцы и вахманы устраивали проверки. Слабых и больных перед строем расстреливали, остальных уводили на работу. В пути следования в каменоломню и обратно узников заставляли нести тяжелые камни, связки кирпичей или бревна. Эта процедура называлась «приемом витаминов». Достаточно было споткнуться, чтобы получить пулю в затылок…
Рядом
Мы понимали, что нас, заключенных, все равно расстреляют, поэтому готовились к побегу…»
Побег совершили 15 марта 1943 года. Из двенадцати lb живых остался только Зайдель, остальных убили эсэсовцы и их прихвостни из числа наших граждан.
Из показания свидетеля Станиславы Гоголевской — Узницы Яновского лагеря: «Первый комендант лагеря Фриц Гебауэр тяжелой нагайкой сбивал попавшего ему на глаза узника на землю, становился ему ногой на горло и душил… По его приказанию был брошен в котел с кипящей водой узник Бруно Бранштеттер.
Гебауэр находил наслаждение в том, что топил в бочке с водой детей. Сменивший его эсэсовец Густав Вильхауз и его жена Отиллия для забавы убивали заключенных в присутствии своей малолетней дочери; Та хлопала в ладоши, восторженно кричала: «Папа, еще, еще!» В день, когда Гитлеру исполнилось пятьдесят четыре года, Вильхауз отобрал 54 узника и лично расстрелял их. Третий, и последний, комендант лагеря Варцок стал известен таким нововведением, как подвешивание узников вниз головой. Помощник коменданта Рокито цинично похвалялся, что он до завтрака каждый день убивает десять заключенных, иначе, дескать, у него нет аппетита».
Из показаний свидетеля Леопольда Циммермана: «В сорок третьем году я содержался в Яновском лагере и был зачислен в рабочую команду. Мы закапывали трупы убитых в «долине смерти» после массовых расстрелов. Беляков, Никифоров и Матвиенко много раз расстреливали людей. Они мелкими группами подводили к яме обреченных, заставляли раздеваться, а затем убивали из огнестрельного оружия.
Из показаний подсудимого Матвиенко: «При расстрелах эсэсовцы всегда торопили нас, требовали, чтобы мы действовали быстрее. Исполняя эти указания, мы не обращали внимания на плач женщин и детей, их просьбы о пощаде. Во время акций, то есть расстрелов, всегда играла музыка. Оркестр состоял из заключенных…»
Из показаний свидетеля Анны Пойцер: «Во время оккупации города мне пришлось работать в Яновском лагере посудомойкой на солдатской кухне. Немецкие офицеры и вахманы каждый день убивали заключенных во дворе лагеря. Однажды на кухню зашел эсэсовец и сказал, чтобы я помыла нож, лезвие которого было в крови. Я испугалась и оттолкнула его руку. Тогда он схватил меня и лезвием ножа стал водить по моему горлу. Я вынуждена была вымыть нож…»
В изданной в Берлине в 1958 году книге «СС в действии…» упоминается следующее: «В Яновском лагере были уничтожены 200 ООО мирных граждан. Наиболее изощренные методы жестокости применялись при этом истреблении, как то: распаривание животов и замораживание людей в кадках с водой. Массовые расстрелы производились под музыкальное сопровождение оркестра, состоявшего из заключенных.
Начиная с июня 1944 года немцы проводили мероприятия, направленные к тому, чтобы скрыть следы своих преступлений. Они выкапывали из земли и сжигали труппы, дробили кости в машинах и использовали их в качестве удобрения».
Руководить лагерным оркестром заставили арестованного львовского профессора Штрикса. Музыку написал тоже лагерный композитор. Когда Штрикс просмотрел ноты, то похолодел — грустная мелодия была похожа на похоронный марш. Узники назвали это музыкальное ггроизведение «Танго смерти», потому что под эту мелодию в течение двух лет производились массовые расстрелы. За это время в лагере было загублено более 200 тысяч человек. В ноябре 1943 года Яновский лагерь был ликвидирован. В последний день его существования были казнены все музыканты из оркестра Штрикса.