Чисто афера
Шрифт:
Какое-то время никто из нас не шевелился. Я смотрела на разбойников, разбойники, потупив взгляд, изучали то ли свои ступни, то ли травинки, произраставшие возле их ступней.
– Ну и чего мы вдруг зассали! – зловеще прорычал откуда-то из чащи леса (как видите и насчёт чащи леса я тоже оказалась права) – Да, она с мечом! Но она же одна! И ещё она всего лишь девчонка! А вы злодеи, убийцы и кровопийцы, а не ссыкуны! Поэтому вперёд!
Злодеи, убийцы и кровопийцы вздрогнули, вскинули на меня взгляд, и уныло переступили с ноги на ногу.
– Ты когда-нибудь
– Ездового кота? – оскорблённо оскалился Баюн. – Это я что ли ездовой кот? – кошачья морда приобрела откровенно зверское выражение. Его передние лапы сами собой вытянулись, блеснув в свете солнца огромными когтями.
– Не-а, – покачал головой второй леший, трясясь от страха и отступая на несколько шагов назад под взглядом Баюна.
– Вот и я о том, же, – снова прошептал первый. – С такими зубами и когтями этот ездовой кот, я думаю, будет даже по-опасней девчонки! Так что девчонка совсем и не одна, а вот если бы была одна, то тогда можно было бы рискнуть, – задумчиво проговорил леший, часто кивая головой.
– Не-а, я с тобой не согласен, – возразил задумчивому лешему старичок-боровичок. – Мне одному кажется, или у неё, и на самом деле, слишком уж кровожадная ухмылка для просто девчонки? – оценил боровичок мою улыбку.
– А меч, ты видел, как самодовольно блестит её меч, – с трепетом в голосе поддакнул боровичку мальчонка-лесовичок. – Это ж скольких лесовиков и боровиков этот меч, должно быть, сразил, чтобы так собой гордиться!
– Наверное, не меньше сотни, – мрачно предположил старичок-боровичок.
– Не-а, – не согласился с ним мальчонка-лесовичок, – я думаю не меньше тысячи… – уважительно прошептал он и как зачарованный уставился на мой меч, сияющий в солнечных лучах.
Я, откровенно рисуясь, сделала несколько изящных выпадов мечом вправо-влево, дабы продемонстрировать его во всей красе его идеально острого, смертоносного клинка.
В качестве ответа на мою провокацию – лесные разбойники сбились все вместе, надеясь, как я понимаю, что так будет безопасней для них.
– Просто скиньте девчонку с ездового кота, вы идиоты! – подсказал голос из лесной чащи.
– Я же уже вроде объяснил, что никакой я не ездовой кот! – вскинул голову Баюн, ярость засверкала в его мгновенно налившихся кровью кроваво-красных глазах. – Я – не ездовой, а учёный кот! – рыча, провозгласил он. И рык этот прозвучал как гром, как рык тысячи львов и тигров вместе взятых. Баюн широко раскрыл пасть. Громко клацнул клыками. – Ану иди сюда, ты нечто, подстрекающее из чащи леса! И тогда ты сможешь на собственной шкуре убедиться, что я кот!
Лесовики, боровички, лешие и кикиморы в мгновение ока врассыпную бросились в разные стороны.
– Трусы! Предатели! Ничтожества! – заверещал голос из чащи леса.
– А сам! – огрызнулся мальчонка-лесовичок и тут же сменил своей дислокации, чтобы враг, то есть я и Баюн, не знали, где его искать.
– Сам я учувствовал уже в тысячах разбойных налётов, и поэтому это вам, а не мне нужно боевое крещение! Которое, – из чащи раздался разочарованный вздох, – вы и в этот раз провалили!
И из глубин лесной чащи величественно выступил… Чёрт Иванович. Он нарочито медленно затянулся сигарой, вынул её из своего рыла, выпустив при этом довольно плотную струю дыма в сторону своих воинов. Дымок, очевидно, был ещё тот, потому что мальчонку-лесовичока и старичка боровичка, стоявших к нему ближе всего, в ту же секунду одолел приступ надрывного кашля. Чёрт Иванович, снова, с явным наслаждением, затянулся сигарой и с отвращением покачал головой.
– Ну и как прикажете, мне сделать из вас грозу лесов, если вы даже с девчонкой справиться не можете? – тоскливо поинтересовался он.
Думаю, что Баюн без особого труда мог бы перепрыгнуть через сбившихся в кучку недоразбойников, после чего мы продолжили бы с ним свой путь дальше. Однако желание вмешаться и защитить несчастных лесных жителей, которые, и это было совершенно очевидно, просто сбились с праведного пути, причём сбились совсем недавно, от тлетворного влияния Черта Ивановича не позволило мне воспользоваться этой широко и явно открытой передо мной возможностью побега.
Я спрыгнула с Баюна и проделала несколько небрежных показательных рубящих и колющих ударов. Котяра-великан понял меня без слов: он подмигнул мне, и принялся пристально и очень дотошно изучать каждого члена разбойной шайки, при этом он непрерывно плотоядно облизывался.
– Так это, понимаете ли, господин наставник, всё дело в том, что нам моральные принципы не позволили руку поднять на женщину, – прокашлявшись, оправдал поведение своё и сотоварищей старичок-боровичок, косясь на меня и дрожа как осиновый листок.
– Вот-вот, – поддакнул мальчонка-лесовичок. – Настоящие мужчины женщин не бьют!
– Это вы-то, настоящие мужчины?! – загоготал Чёрт Иванович. Смех его был похож на ржание жеребенка. – Йииии-гого! Хо-хо-хо! Йииии-гого! Хо-хо-хо! Ой, я не могу! Ох, и рассмешили! Ой, держите меня! Йииии-гого! Хо-хо-хо!
Я молнией преодолела расстояние между мной и гогочущим чертом и оказалась у него за спиной. Меч же мой, при этом оказался у него под рылом, почти соприкасаясь с его толстой свиной шеей. – Да, никаких проблем! Я держу тебя, свиное рыло! Мерзость ты проклятая! – нежно прошептала я черту на ушко.
– Ой! – взвизгнул чёрт. – Ой какое счастье привалило! Сама сударыня ведьма меня прихватила! – заскулил он альтом. – Сударыня ведьма, а я говорил вам уже, что вы прекраснейшая ведьма из всех ведьм, что я видел с тех пор как существует ад?! – с придыханием поинтересовался он.
– А я тебе уже говорила, как давно я мечтала перерезать твою жирную шею, скверна ты поганая?! – ещё даже более нежно, чем прежде, прошептала я ему на ушко. – Всего одно движение рукой, и поминай как звали, погань пакостную! – и я прижала широкую сторону лезвия меча к рылу черта. – Неужели ты думал, что я тебя, гадость мерзостную, не узнаю, когда вновь увижу?