Чисто семейное дело
Шрифт:
— Что за нелепые фантазии?! — напустился на брата гном. — Неужели трудно было придумать менее затейливое проклятие? Пусть бы у них руки отсохли или ноги отказали. Просто и надежно! А у тебя вечно какие-то выверты!
— Ничего, — вступилась за товарища Энка. — Я думаю, получится забавно.
— Вот-вот! Мир в беде, а вам бы только забавляться!..
Почтенный Канторлонг еще долго ворчал, но Хельги в ответ только помалкивал. Потому что не о забавах думал он, проклиная врага, а о справедливости. Негоже в наше нелегкое время лишать средств к существованию семьи профессиональных убийц. Надо дать им шанс. Коварство
Из дневника Хельги Ингрема
Уважаю колдунов. Очень полезные для общества персоны.
Одну из них мы встретили утром, в маленьком придорожном селе под названием Красивое.
На мой взгляд, его обитателям следовало бы быть самокритичнее. Потому что, сколько мы ни глядели по сторонам в надежде узреть хоть что-нибудь мало-мальски эстетичное, так ничего и не нашли. Окрестный пейзаж даже самый чувствительный из эльфов или поэтов не счел бы живописным: плоская равнина с перекопанными под зиму огородами, клочками сжатых полей, наполовину вырубленными на дрова перелесками и могильными холмами самого неблагонадежного вида. В самом селе домишки убогие, покосившиеся, крыши земляные или крыты тростником. Много старых пожарищ, много брошенного жилья — здесь проходил Вардох Глом. Здание сельской управы — новое, высокое, предмет общей гордости поселян — мы сначала приняли за коровник. Скотина во дворах тощая, народ низкорослый и голодный, девки страшные, как орчанки. На что ни глянь — ни намека на красоту или хотя бы благополучие.
Поэтому мы были приятно удивлены, обнаружив в этом забытом богами и демонами краю дипломированного, высококлассного колдуна.
Попали мы к нему случайно. Искали бабку, чтобы заговорила Урсуле ячмень. Целителю нашему такая хитрая хворь не по силам, даром что у них, у целителей, на получение диплома уходит семь лет вместо обычных пяти! Впрочем, что ни делается, все к лучшему. Бабки в селе не имелось: «Померла уж год как, от глубокой старости и язвы на носу». Видно, бурная молодость была у покойницы, не тем будь помянута! Нынче, как нам объяснили, хворых пользует колдун.
Мы сначала не поверили — откуда взяться в здешней глуши квалифицированному специалисту? Думали, налетим на шарлатана или в лучшем случае на знахаря, специализирующегося на скотине. Но это был именно колдун.
Оказалось, он беженец. По зиме ушел из Эрринора, чтобы не угодить на костер, и временно обосновался в Красивом, подальше от злых глаз. А до нашествия Братьев он преподавал в Высшей школе предметное колдовство. И, между прочим, знал нашего Балдура! Учились вместе, в одной группе! Право, как же тесен этот мир!
Встреча наша вышла обоюднополезной. От нас колдун узнал, что Братству истинных богов пришел конец и можно возвращаться домой — эта радостная весть до Красивого еще не дошла! Вот уж дыра так дыра!
А мы смогли решить целую кучку проблем. Во-первых, узнали, как именно находят нас убийцы. Оказалось, не в крови суть, а в ныне забытых приемах старой боевой магии. Во время сражения кто-то из лордов ухитрился пометить Спуна особой меткой. В астрале ее постороннему почти не видно — так, блеклое пятнышко, ни за что не найдешь, если не знаешь, что именно надо искать. Но благодаря ему мы у лордов будто на длинном поводке. Нигде не скроешься, никакой магией не замаскируешься. И снять отметину может
Спун на эту новость отреагировал очень болезненно. Хотел сразу наложить на себя руки, чтобы больше не навлекать на нас зла. Аолен запретил ему это делать, а Рагнар с перепугу еще и по шее дал, чтобы выбить дурь из башки. Но Годрик почему-то не возражал, помалкивал! Неужели хотел применить к любимому другу детства известный кальдорианский принцип? Терпеть не могу религиозных фанатиков! У них всегда беда с головой, кому бы из богов ни молились.
Во-вторых, колдун научил и насставить такие метки. Точнее, Аолена. Тот говорит, ничего сложного. Я тоже хотел попробовать, но колдун не велел. Сказал, что моя метка пещерного тролля на тот свет сведет, не то что уроженца Волшебной страны. Это потому, что я высший демон и силы свои не соизмеряю, так он объяснил.
И за это я тоже люблю колдунов. Приятно, когда от тебя не шарахаются, будто от прокаженного, увидав, кто ты есть по природе, а разговаривают как с нормальным смертным. Маги — те ведут себя иначе, и это очень оскорбительно.
В-третьих, нам больше не надо тратить время на дорогу. Колдун оказался мастером на все руки: кроме профильной, черной, имел общемагическую подготовку, достаточную, что-бы открыть портал. И строки сии я пишу, сидя дома, на коврике у собственной кровати; все другие места заняты.
Все-таки хорошо бывает вот так вернуться домой! Тепло, сухо, относительно безопасно… тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Одна неприятность — в доме уже неделю сломан водопровод, воды ни капли. Ужинать пойдем в трактир за углом, помыться не удастся вовсе. Аолен, Энка и Ильза горько разочарованы. Урсула и вовсе плачет — ей так хотелось поплавать в ванне второй раз в жизни (первый был в Оттоне). Но Рагнар и Орвуд выглядят подозрительно довольными. Они всегда радуются, когда удается избежать гигиенических процедур.
А моя душа, или что там бывает у демонов, пребывает в состоянии смятения и трепета. Потому что завтра мне предстоит доложить мэтру Донавану о том, что я забыл про его пиявок.
И еще… Да, пожалуй, меня смущает наше бесславное возвращение в Уэллендорф. Как там пела старая ведьма на тропе? «Судьба не той стороной повернулась, дорога кольцом замкнулась, ни ходу ни броду…» — что-то вроде этого. Будем надеяться, слова ее не распространяются дальше проклятой тропы. Или все-таки распространяются? Пока не стану это ни с кем обсуждать, чтобы не пугать раньше времени… или уже время?
Да! В-четвертых, Урсула избавилась-таки от ячменя! Обычно колдунов не учат целительству, но от покойной бабки ему досталось несколько книг, и он сумел в них разобраться! Вот что значит настоящий специалист! Не то что некоторые из рода эльфов! (Это не мои слова, а Орвуда.).
Вечер того же дня
…Короче, поужинали мы в трактире, ничего не скажешь! Еле расплатились! Потому что от трактира того мало что осталось. Нет, в смысле стены-то целы и мебель кое-какая. Но посуда — в осколки, и окна, и еда вся разлетелась по полу, и посетители разбежались. А главное, неловко вышло: нас в этом заведении хорошо знают, притом уже много лет. Еще студентами в него бегали, ели тухлую рыбу. Ничего не поделаешь, юг есть юг. Хорошей рыбы здесь даже зимой не найти. Вот у нас во фьордах… тьфу! О чем бишь я?