Чистое сердце
Шрифт:
— Спасибо, друг мой, — ответил Транкиль, — вы знаете, что я верю в вас.
Как и предполагал Черный Олень, индейские воины, посланные в погоню за пленником, вернулись в атепетль ни с чем. Всю ночь они напрасно бродили по окрестностям, так и не найдя следов беглеца.
Молодой человек исчез из хижины совета, и невозможно было выяснить, как ему удалось скрыться.
Единственным открытием, сделанным команчами и имевшим не слишком большое значение, было то, что в лесу, достаточно далеко от того места, где происходила битва с апачами, земля была истоптана
Воины вернулись совершенно раздосадованными и этим только усилили гнев своих соплеменников.
Для предложения, которое Черный Олень хотел сделать совету вождей, время было выбрано очень удачно. Вождь представил запланированную Чистым Сердцем экспедицию не как вмешательство в дела белых, — это считалось второстепенной причиной, — но как попытку разыскать и захватить не только беглеца, но и его отца, который, вероятно, разместил засаду неподалеку от атепетля.
Такое предложение должно было получить одобрение, что и случилось.
Вожди уполномочили Черного Оленя выбрать сотню самых известных воинов их племени, которые под начальством его и Чистого Сердца должны были отправиться в поход.
По указанию Черного Оленя хачесто, поднявшись на кровлю хижины врачевания, созвал немедленно всех воинов племени.
Узнав, что речь идет о походе, предпринимаемом двумя такими славными вождями, как Черный Олень и Чистое Сердце, они наперебой вызывались войти в состав отряда, так что вождь даже затруднялся в выборе.
За час до восхода солнца сто всадников, вооруженных пиками, ружьями и ножами, обутых в мокасины, украшенные лисьими хвостами, с повешенными на шею длинными боевыми свистками, сделанными из человеческой берцовой кости, составили внушительный отряд, выстроенный в образцовом порядке на площади селения перед ковчегом первого человека.
Эти дикие воины, символически разрисованные, одетые в пестрые одежды, представляли странное, ужасающее зрелище.
Когда белые охотники гарцуя подъехали, чтобы присоединиться к отряду, их встретили восторженными криками.
Чистое Сердце и Черный Олень заняли место во главе отряда; старейшие из вождей приблизились к колонне и простились с уезжавшими воинами. По знаку Чистого Сердца отряд продефилировал шагом перед всем племенем и вышел из селения.
В ту минуту, когда воины входили на равнину, солнце скрылось за пурпурно-золотистыми облаками.
Выступив в поход, отряд в глубочайшей тишине вытянулся, как змея, по всегдашнему обыкновению индейцев, и быстро направился в сторону леса.
Индейцев, отправляющихся в опасный поход, всегда сопровождают искусные лазутчики, на которых лежит обязанность охранять отряд от всяких случайностей.
Лазутчики эти меняются каждый день и, несмотря на то, что идут пешком, держатся всегда на большом расстоянии впереди и по бокам отряда, который охраняют.
Индейские войны совсем не похожи на наши; они состоят из непрерывных коварных и внезапных нападений. Только чрезвычайные обстоятельства могут вынудить индейцев напасть открыто; наступать или сопротивляться без уверенности в победе считается у них безумием.
Они смотрят на войну как на способ добычи, поэтому, если сопротивление врага приносит им поражение, они не считают позором бегство, хотя при первом же представившемся случае всегда стремятся безжалостно расквитаться.
Первые две недели перехода команчей никто не тревожил, с момента выхода из селения разведчики не обнаружили никаких вражеских следов. Единственными людьми, повстречавшимися им, были мирные охотники, возвращавшиеся с женами, собаками и детьми в свои поселения; нигде не было заметно нечего подозрительного.
Прошло два дня, и команчи вошли на техасскую территорию.
Это видимое спокойствие очень тревожило обоих предводителей: они слишком хорошо знали мстительный характер апачей, чтобы поверить, что их пропустят спокойно, не пытаясь остановить в пути. Транкиль, издавна знавший Голубую Лисицу, вполне разделял их опасения.
Однажды вечером команчи после длинного перехода расположились лагерем на берегу ручья, на вершине лесистого холма, возвышавшегося над рекой и над окрестной деревней.
Как обычно, разведчики вернулись, доложив, что не встретили никаких следов. После ужина Чистое Сердце сам расставил часовых, и все готовились насладиться несколькими часами отдыха, который после утомительного дня был не только приятен, но и необходим.
Между тем Транкиль, томимый тайным предчувствием, испытывал лихорадочное, беспричинное волнение, отнявшее у него сон. Напрасно закрывал он глаза с твердым намерением уснуть, глаза его открывались сами собой. Измученный бессонницей, для которой он не мог найти правдоподобной причины, охотник встал, решив бодрствовать и провести рекогносцировку местности.
Потянувшись за ружьем, он разбудил Чистое Сердце.
— Что такое? — спросил тот.
— Ничего, ничего, — ответил охотник, — спите.
— Почему же вы встаете?
— Потому что не могу спать, вот и все. Хочу воспользоваться бессонницей, чтобы осмотреть все вокруг.
Эти слова окончательно разбудили Чистое Сердце. Транкиль был не из тех людей, которые совершают какие-либо поступки без уважительных причин.
— Послушайте, мой друг, — сказал он, — здесь что-то кроется, не так ли?
— Я не знаю, — ответил охотник, — но мне грустно, я обеспокоен; словом, не могу объяснить, что я испытываю, но мне кажется, нам грозит опасность. Какая? — я не смог бы ответить. Я видел сегодня два стада фламинго, которые быстро летели против ветра; несколько ланей и антилоп испуганно промчались в том же направлении. Весь день я не слышал пения ни одной птицы. Все это неестественно и наводит страх.
— Страх? — спросил, улыбаясь, Чистое Сердце.
— Страх перед западней. Вот почему я хочу пройти дозором. Вероятнее всего, я ничего не найду, но все равно — по крайней мере, я буду уверен, что нам нечего опасаться.