Чистое сердце
Шрифт:
— Гм! — сказал Сандоваль, качая головой. — Моя мать, святая женщина, повторяла мне всегда, что если двоих достаточно для исполнения какого-либо дела, то незачем прибавлять третьего.
— Ваша мать была права, мой любезный, — сказал, смеясь, Джон Дэвис. — Если вы возражаете против моего присутствия здесь, я удалюсь.
— Мне совершенно все равно, будете вы меня слушать или нет, — ответил Сандоваль беспечно. — Если я так говорю, то только для сеньора, которому может не понравиться, что другой услышит то, что я ему собираюсь сказать.
— Если это единственная причина, то вы можете говорить, потому что, повторяю, у меня нет тайн от этого кабальеро.
— Хорошо, этим все сказано, — продолжал Сандоваль.
Он сел на скамью, скрутил сигаретку из маисовой соломы, зажег ее от светильника, который стал теперь ненужен, поскольку наступил день и в комнате с минуты на минуту становилось все светлее, и, непринужденно выпуская клубы густого дыма изо рта и носа, сказал:
— Сеньоры, вы должны знать, что я — признанный вожак многочисленной и храброй армии изгнанников или беглецов, если хотите, которых так называемые честные люди в городах ошибочно называют степными разбойниками.
При этом странном заявлении, сделанном с циничной непринужденностью, оба слушателя вздрогнули и посмотрели друг на друга с изумлением.
Разбойник заметил это и, в душе довольный произведенным эффектом, продолжал:
— Вам нужно знать мое социальное положение, чтобы понять то, что за этим последует.
— Хорошо, — перебил Джон Дэвис, — но что вас заставило обратиться к нам?
— Две важные причины, — ответил откровенно Сандоваль. — Первая — желание отомстить, а вторая — желание хорошо заработать, продав вам как можно дороже помощь отряда, которым я имею честь командовать, состоящего из тридцати хорошо вооруженных всадников.
— Продолжайте, но будьте кратки: время не терпит.
— Не бойтесь, в делах люди понимают друг друга с полуслова. Я не болтлив. Сколько вы мне заплатите за помощь моего отрада?
— Я не могу лично решать такие вопросы, — ответил Ягуар, — а должен доложить об этом главнокомандующему.
— Совершенно справедливо.
— Назовите только требуемую сумму, я сообщу об этом генералу, а он решит.
— Отлично. Вы мне даете пятьдесят тысяч пиастров. Половину — вперед, остальное — после выигранной битвы. Вы видите, я не требователен.
— Ваша цена нам подходит, но как мы свяжемся с вами?
— Ничего нет легче: когда вы захотите поговорить со мной, вы повяжете красные перевязи на копья ваших кавалеристов, я со своей стороны сделаю то же, когда мне понадобится сообщить вам что-нибудь важное.
— Решено. Ну, а теперь поговорим о другом деле.
— Вот оно. Однажды монах по имени отец Антонио прислал ко мне раненого.
— Белого Охотника За Скальпами? — воскликнул Джон Дэвис.
— Вы его знаете? — спросил разбойник.
— Да, продолжайте.
— Он — смелый негодяй, не так ли?
— Я тоже так думаю.
— Хорошо. Итак, я принял его, как брата и как мог ухаживал за ним. Знаете ли вы, что он сделал?
— Нет, честное слово.
— Он хотел восстановить моих товарищей против меня и занять мое место.
— Ого, это уже чересчур.
— Не правда ли? К счастью, я наблюдал за ним, и мне удалось отразить удар. Тем временем генерал Санта-Анна предложил мне поступить волонтером к нему на службу.
— А! — прошептал Ягуар с отвращением.
— Это было не слишком соблазнительно, — продолжал разбойник, не поняв восклицания молодого человека, — но у меня появилась одна мысль.
— Какая?
— Та, которую я только что имел честь открыть вам.
— А, очень хорошо…
— Итак, я выбрал тридцать отважных парней и решил соединиться с мексиканской армией. Caspita! Вы понимаете, мне заплатили.
— Еще бы, это было как нельзя более справедливо.
— Мне стоило большого труда увезти с собой этого дьявола, но я не хотел оставлять его без присмотра, вы понимаете?
— Я думаю.
— До последнего времени мы двигались довольно спокойно, но тут, участвуя в постоянных стычках, я захватил молодую девушку, которую сопровождали только трое наемников, бросивших ее при первых выстрелах. Она хотела догнать техасскую армию.
— Бедная Кармела, — прошептал Ягуар.
— Не жалейте ее, наоборот, радуйтесь, что она попала в мои руки. Кто знает, что могло бы с ней случиться в других руках.
— Это правда, продолжайте.
— Я собирался отпустить бедную девушку идти своей дорогой, но Белый Охотник За Скальпами воспротивился этому; кажется, он ее узнал, так как при виде ее воскликнул: «Ого! На этот раз она не ускользнет от меня». Это понятно, не правда ли?
Оба собеседника кивнули утвердительно.
— Но пленница принадлежала мне, так как я захватил ее.
— А! — сказал Ягуар, вздохнув с облегчением.
— Да, я ни за какую цену не согласился уступить ее Охотнику За Скальпами.
— Хорошо, очень хорошо, вы — честный человек!
Разбойник скромно улыбнулся.
— О, я вполне чистосердечен. Мой товарищ, видя, что я не хочу уступить свою пленницу, предложил мне сделку!
— Какую?
— Он предложил мне двадцать пять унций золотом, с условием, что я никогда не возвращу свободу моей пленнице.
— И вы их приняли? — воскликнул Ягуар с живостью.
— Черт возьми! Дело — делом, двадцать пять унций золотом — это кругленькая сумма
— Негодяй! — воскликнул молодой человек, вскочив в ярости.
Джон Дэвис удержал его и заставил сесть.
— Терпение! — сказал он.
— Гм! — пробормотал Сандоваль. — Вы чертовски вспыльчивы. Я обязался не возвращать ей свободу, это правда, но не брал обязательств мешать ее бегству. Не говорил ли я вам, что у меня была задняя мысль?
— Правда.