Чистое золото
Шрифт:
Все засмеялись. Только Михаил Максимович печально и внимательно глядел на подруг.
Женя несколько раз провела рукой по лбу отца, словно стирая набежавшие морщины.
— Вы ведь чудесное время переживаете, друзья, — сказал Каганов, ловя на лету руку дочери. — Весна, экзамены, бессонные ночи, дружба… Прекрасно все это и только один раз в жизни дается человеку.
— Почему, папа, один раз? Разве потом друзья станут хуже?
— Сами вы другими станете. Будете, конечно, испытывать подобные чувства в общей работе,
Подошла целая компания: Рогальский, Мохов, Соколов, Лиза, Маня Заморозова и Петр Таштыпаев.
— Здравствуйте! Давно не видались! — крикнула Лиза. — Я к тебе, Антонина, а тебя нет! Ну где же еще искать, как не у Жени!
— Придет зима и рада будешь Тосю так близко найти да не тут-то было! — вступилась Женя.
— И правда, товарищи, как же это мы все расстанемся? Даже поверить трудно.
— Пойдемте в школу, девушки, — предложил Андрей. — Мы с ребятами туда путь держали… Возле школы нашли Ваню Пасынкова и Стешу Сухих. И мало-помалу собрались все выпускники.
— Ну, десятиклассники в полном составе. Можно открывать митинг, — сказал Мохов.
А Петя Таштыпаев, как всегда, степенно поправил его:
— Десятиклассники! Вот что значит отсталость! Мы теперь называемся «аби-ту-ри-енты».
— Как, как? Повтори! — закричали со всех сторон.
— Абитуриенты. Это значит: кончающие среднюю школу. Так Петр Петрович сказал.
— Важное название! — одобрил Андрей.
— Ребята, если все благополучно сдадим, давайте вместе документы в институты посылать, — предложила Нина.
— Давайте.
— Подожди ты «гоп» говорить, пока не перескочила.
— Перескочим! — уверенно сказал Илларион. — А интересно, как у каждого студенческая жизнь сложится… Ты, Тоня, значит, на исторический решила?
— Да. В Москву.
— Ну, Соколов — в архитектурный, это все знают.
— Непременно. Строить хочу. Я в Ленинград.
— А Женя?
— Тоже в Ленинград. В институт сценического искусства.
— Андрей?.. Погодите, ребята, я по всем правилам начну спрашивать Илларион встал:
— Абитуриент Мохов, куда вы намерены поступить по сдаче государственных экзаменов и получении аттестата зрелости?
— В Новоградск поеду, в геологический. Наше золото добывать буду.
— И я! И я! — послышались голоса.
— Так… Значит, Соня, Игорь, Вася — тоже геологи. Абитуриент Дубинская?
— На физико-математический.
— Ты, Моргунова?
— Врачом хочу быть. По детским болезням… С Нинкой вместе жить будем в Новоградске.
— Таштыпаев?
— Мы с вами, абитуриент Рогальский, кажется, уговорились на химическое машиностроение…
— О, Илка! Инженером хочешь быть? А рисование.
— Из тебя бы хороший театральный художник получился — тихо сказала Женя.
— Девушки, не растравляйте старую рану! Я уже решил, что лучше быть средним инженером, чем плохим художником.
— Почему плохим? Ты же замечательно рисуешь!..
— Скучные у тебя мечты! — сердито сказала Тоня. — Инженером собираешься быть — средним, художником — плохим. Надо самым лучшим быть!
— Не сбивайте его, — засмеялся Петр. — Я и то боюсь, как бы не сбежал в художественное училище.
— И правильно сделал бы!
— А я ребята, на географический факультет… неожиданно сказал Ваня Пасынков. — Буду по всей стране ездить. Или животный мир изучать. Зоогеография — интереснейшая наука.
Все с сочувствием обратились к нему.
— Правильно, Иван! — крикнул Андрей. — Какую-нибудь новую зверюгу откроешь! Была же «лошадь Пржевальского», будет «верблюд Пасынкова».
— Или лягушка! — не удержалась Лиза.
— На Кавказ поеду, — говорил Ваня, не слушая шуток. — В Приморье, в Молдавию… Все увижу… — Он посмотрел на товарищей счастливыми глазами и вдруг смешался: — Еще школу кончить надо да в университет поступить…
— Кончишь и поступишь, не теряйся! — сказал Таштыпаев, друживший с Пасынковым.
Только Маня Заморозова еще не знала, куда поступит и будет ли поступать.
— Посмотрю, подумаю… — сказала она. — Может, и дома годочек посижу. Тоже неплохо…
— Ну нет, мы не согласны! Довольно дома пожили! — кричали ей подруги.
Так они долго сидели, спорили, переговаривались, замолкали… И каждому, хотелось сказать товарищам что-то хорошее, ободряющее.
На небе неторопливо выступали звезды, стало прохладнее.
— Спойте, девушки! — попросил Илларион. — Начинай, Тоня.
— Надежда Георгиевна подумает, что волки под окнами завыли.
— Мы тихонько. Давай!..
Тоня вполголоса начала песню. Сдержанные молодые голоса подхватили ее.
Учителя, выходя из школы, услышали свободный и широкий напев, почувствовали на лице свежее дыхание ночи, увидели крупные звезды на высоком небе.
— Кто это поет? спросила Татьяна Борисовна.
— Наши, наверно, — ответила Сабурова.
Они вышли на крыльцо.
На ступеньках и перилах близко друг к дружке сидели выпускники, и песня еще плавала в прохладном воздухе.
— Ребята, а свет-то в учительской погашен! Сейчас педагоги выйдут, — объявил Толя.
— Вышли уже! — ответил Петр Петрович. — Нам по обязанности не спать, а вы зачем мучаетесь?
— Мы не мучаемся, мы вас ждали!
— Скажите, Надежда Георгиевна, есть двойки?
— Вы только скажите: да или нет?
— Мы ведь не уснем, если знать не будем!
— Уснете, уснете. Должны уснуть. Завтра рано на консультацию.