Чистые и ровные мелодии. Традиционная китайская поэзия

Сборник

Свиделся с военным секретарем Вэем, проживавшим в столице и переведенным теперь в Дунъян

Волны прилива опять возвращаются в море,Ссыльный один лишь должен добраться до У.Встретились с другом, о горе-печали спросили,Выплакав в слезы жемчужины южных стран.

Песнь о луне в горах Эмэйшань

Луна засияла в горах Эмэйшаньвполколеса под осень.Лик ее входит и вместе струитсяв Пинцянской большой реке.Ночью плыву я от Чистых

Ручьевпрямо к Трехскальным Горам,Думаю с грустью о вас, луна,спускаясь дальше в Юйчжоу.

В Башне Желтого аиста провожаю Мэн Хао-жаня¹ в Гуанлин

С другом своим прощаюсьна западе в Башне Желтого аиста.В дымке цветы в эту третью луну…Спускается он в Янчжоу.Парус-сиротка далеко маячилв лазурных пустотах… Исчез!Вижу только, как длинный наш цзянструится почти в поднебесье.

Смотрю на горы Небесных Ворот¹

Ворота Небесные вдруг отверзлись:открылся мне Чуский цзян:Лазурные воды к востоку текут,своротят потом на север.Горы зеленые с двух береговблизко друг против друга;Парус-сиротка полоскою тонкойплывет сюда рядом с солнцем.

Рано утром отправляюсь из города Боди

Утром расстался с Боди, погруженнымв пестроцветные облака:Тысячи верст по реке до Цзянлинав день единый промчусь.По берегам обезьяньи крикиеще не успели стихнуть,Как легкий челнок позадиоставил сотни горных вершин.

Осенью спускаюсь к Цзинским Воротам¹

Иней упал вкруг Цзинских Ворот,деревья по цзяну пусты;Парус холщовый никнет беспечнопод легким ветром осенним.Этот поход мой совсем не за тем,чтобы вкусной рыбы отведать:Сам просто, горы любя знаменитые,еду в страну эту – Янь.

С террасы Гусу обозреваю древности

В старом саду у заросшей террасыива и тополь свежи.Орех водяной собирая, поют…неотвратимая весна…Осталась от прежнего только луна —все светит над Западным цзяном:А раньше сияла Ускому князю,дворцовой красотке его.

Осеннею ночью в городе Лоян слушаю флейту

Где-то запела флейта из яшмы —звуки летят во мракеИ входят привольно в ветер весеннийи город Лоян заполняют.Этой ночью в игре этой флейтыуслышал о сломанной иве¹…А в ком не родится при этом напевечувство к родному краю?

Ли Хуа

Плач¹ на древнем поле сражений

Строфы

Как море!.. Огромно!.. И ровный

песок – без конца!.. И в далях не видно людей!.. А воды Реки² крутятся, вьются, как пояс… И горы толпою вокруг в беспорядке… Как мрачно! Да, мрачно!.. Уныло и грустно!.. И ветер так горестно воет, и тусклое солнце без света… Срывается дикий пырей, и сохнет трава. Стужа – как будто в морозное утро. Птица летит, не садится, и зверь убегает, оставивши стадо.

Начальник района говорит: «Это древнее поле сражений. Здесь часто разгром учиняли тройным нашим армиям войск³. Нет-нет да и плачут здесь мертвые духи⁴: как только стемнеет, сейчас же их слышно».

Как ранит все это мне сердце тоскою! Кто был здесь: Цинь? Хань?⁵ Иль, может быть, позднейшие династии какие? Я слышал и читал про Ци и Вэй⁶, про их набор солдат для пограничных гарнизонов; про Цзин и Хань и их наемную систему рекрутов. И те и другие солдаты стремительно шли за тысячи-тысячи верст⁷ и год за другим проводили под знойным накалом иль ночью в росе. Трава на песке – поутру там пасли коней; лед на реке, а по нему ночные переправы… Как широка кругом Земля! Как бесконечно это небо! Ате не знают, где и как им выйдет путь вернуться по домам. Они вручили свою жизнь концу и острию меча… Теснится ли на сердце грусть – кому пожаловаться им?

От Цинь и Хань до наших дней мы много дел со всех сторон имели с инородцами⁸. А Срединная наша страна терпела от них и погромы, и опустошенья: не было века без этих несчастий. Считалось в древности, что есть жун-варвары и есть китайцы-ся⁹. Нельзя было идти на войско китайского законного царя¹⁰. Однако же ученье о культуре и просветительстве¹¹ у нас распространенье потеряло. Тогда военные сатрапы старались применять какие-то хитрейшие приемы, а непонятная, с подвохами война в себе содержит расхожденье с великим принципом добра и чести¹², жэнь и и. Путь праведный царей великих¹³, прежних ушел совсем куда-то вдаль, и не было людей, которые б его осуществляли.

О страх и ужас! Горе! О, представляю я себе, как северный ветер вздымает песчаное море, а войско номадов и варваров-ху выжидает удобных моментов. Главнокомандующий наш – к врагу презренья полон он, он бой принимает у самых ворот в укрепленье. Степь заторчала флагами-знаменами войск, и вьется река¹⁴ плетеною лентой кольчуг.

Закон тяжел и строг – сердца его боятся, власть чтут. Жизнь дешева! Острые стрелы вонзаются в кости, пугающий вихрем песок въедается прямо в лицо. Хозяева и пришельцы¹⁵ друг друга бьют, а горы, реки дрожь берет – в слепящем ужасе они. Грохот сломает волну на Янцзы и Хуане, сила людская обрушит и громы и молнии вниз. Когда же теперь стихия тьмы заполнит все, сгустится в ком, закроет вход – мороз и стужа леденят края морей. Когда сугробы снеговые утопят голень целиком и твердый лед лежит (застыл) в усах – хищная птица сидит себе смирно в гнезде, а лошадь военная топчется, переминаясь на месте. Стеганый ватник тепла не дает. Падают пальцы, и в трещинах кожа… В эту ужасную стужу небо дает неожиданно случай насильнику-варвару, пользуясь силой смертельной погоды, нас резать, как режут на бойне.

Сразу же нас оторвали от наших обозов, дерзко напали на наши войска. Только что сдался полковник, затем погибает и сам генерал. Трупы убитых валяются кучами на берегах обширных затонов. Кровью наполнены все углубленья, дыры Великой стены.

Не разбирают больше тут, где знатный, где простой: все превратились как один в сухие костяки. И силы все истощены. И стрелы кончились у всех – да, им конец! И тетивы порвались все. А белые лезвия скрещены были… о, были! Мечи дорогие сломались…

Теперь оба войска друг друга теснят – да, наседают! Их жизнь и смерть сейчас решаются в борьбе. Что делать? Покориться тем (им)? Тогда всю жизнь свою быть варварами-и и ди. Сражаться им (с ними)? Тогда валяться будут кости на этой гальке, на песке…

И птицы звуков не подают… молчат. И горы – в глубоком безмолвии… Ночь, как нарочно, долга… бесконечно долга! А ветер свистит, завывает! И жизни, и души завязаны в узел – да, в узел! А небо чернеет бездонно… Дух мрачный, дух светлый¹⁶ собрались здесь в толпы – да, в толпы! А тучи нависли, нависли вверху! Свет солнца холодный – да, стынет! Трава коротка, и лунные краски горьки, бедны! И иней белеет вокруг…

Так ранить душу человеку и так печалить его взор!.. Возможно ли нечто подобное этому? Разве возможно оно?