Чистые сердца
Шрифт:
Услышав заливающийся лай Санана, молодой пастух поспешил в коровий загон. Он забежал, громко открыв дверцу, затем быстро пошел неспокойным шагом, боясь пролить топленое масло из светильника, освещавшего ему путь, на разбросанное сено на полу загона. Вокруг света от масляной лампы хаотично запорхали мотыльки, сопровождая молодого пастуха до самого крытого загона и даже залетев туда вслед за ним.
Молодой пастух остановился и медленно начал идти по загону, осторожно переступая. Приближая масляный светильник к стойлам, человек видел отблескивающие от света светильника глаза испуганных мычащих коров и неистовствующих топчущихся быков. Он медленно проходил всё дальше в глубь загона, пока не остановился, увидев на полу кровь, а рядом свисающую голову задушенного теленка. Его бездыханное тело облизывала мать. Это пугающее зрелище ужаснуло парня. Он отпрянул от стойла и собирался уже быстро выйти из загона, но его остановило рычание, доносившееся из-за спины. Направив светильник в сторону, откуда доносились грозные рычания, он увидел светящиеся глаза большой белой волчицы. Она сама подошла к человеку ближе, и тусклый свет от масляного светильника показал человеку страшного дикого зверя с окровавленной мордой.
Волчица не скулила и не прижимала хвост, как обычно реагируют эти животные на присутствие человека. Лишь рычала, но без оскала. Она понимала, что молодой пастух один, и она не видела оружия в человеческих руках, что только увеличивало осознание собственного преимущества над ненавистным человеком. Немного озадаченно она стояла перед парнем, навострив уши, и несколько игриво повиливала хвостом. Молодой пастух оцепенел. Он был неподвижен, словно статуя. Лишь капли пота скользили по его налитыми пухлыми венам и вискам. Страх сковал его настолько, что даже тяжелый масляный светильник не дрожал в его вытянутой руке.
Он медленно потянулся за ножом, что был спрятан в его сапоге, но волчица заметила это сомнительное движение. На мгновение согнувшись для выпада, хищница резко прыгнула на человека, нацелившись в шею для смертельного укуса. Однако молодой пастух быстро среагировал. Предплечьем левой руки он удерживал её за шею. И несмотря на то, что волчица свалила его с ног, он умело оттягивал белоснежные волчьи клыки от себя, лёжа на спине. Волчица давила, стараясь дотянуться до нежной кожи и прокусить её. Если бы ей это удалось, то жизнь молодого пастуха оборвалась бы в считанные секунды.
Словно раскаленным добела ножом по оттаявшему куску сливочного масла волчьи клыки проникли бы в человеческую шею и прокусили яремную вену – молодой пастух умер бы, истекая кровью до того, как волчица успела выйти из загона. Но человек сражался. И сражался достойно. Он удерживал волчицу, лязгающую своими острыми зубами прямо перед его лицом. Слюни стекали из пасти зверя и падали на лицо полузажмурившегося пастуха. Человек, также оскалившийся, обнажил свои белые квадратные зубы, тяжело и надрывисто дыша. Ему явно было нелегко сдерживать эту большую волчицу, и он понимал, что долго противостоять ей не сможет. Продолжая удерживать хищницу левой рукой, правой он вновь начал тянуться за ножом. И опять она заметила его движение. Она боднула носом руку пастуха и, оказавшись под ней, потянулась к раскрытой шее. Этот прием был столь умным и ловким, что пастух на короткий миг ужаснулся перед великим интеллектом этого животного. Она перехитрила его – человека. Бросив попытку дотянуться до ножа, он подставил предплечье уже правой руки, закрыв волчице доступ к своей шее. Хищник впился в человеческую руку. Своими мощными челюстями и всей силой своей шеи она начала вертеть головой, пытаясь разорвать и сломать руку пастуху.
Человек уже не кричал, а рычал, словно зверь, от неописуемой боли. Он сжал свой мозолистый кулак левой руки и начал наносить тяжёлые удары по голове волчицы. Он бил её по голове, пытаясь выколоть волчице глаза и обцарапать ее морду своими короткими ногтями. Волчица зажмурилась и оскалилась в ещё более гневной ярости. Эти удары лишь разозлили её. Теперь же она пыталась раздробить человеку кости на руке и оторвать ему конечность. Её раздражало упорство молодого пастуха. Широко раскрывая рот, она с ещё большим усилием вцеплялась клыками в человеческую плоть, вкладывая ещё больше неудержимой волчьей мощи в свои укусы. Это и было роковой ошибкой для хищницы. Она раз за разом раскрывала пасть шире, перехватываясь и улучшая позицию для более мощного захвата. И в тот момент, когда волчица чуть ли не полностью раскрыла свою пасть и освободила человеку его правую руку от своих зубов, молодой пастух просунул свободную левую руку в пасть волчице.
Он крепко ухватился за скользкий язык, сдавливая его из всех сил, что у него остались. Волчица заскулила от боли. Её одолевали рвотные позывы. Она пыталась и укусить человеческую руку, и сбежать, но уже была обречена, хоть и не понимала этого. Молодой пастух попытался правой рукой вытащить свой нож из сапога, но изорванная конечность не хотела слушаться. Из руки сочилась кровь, а сквозь огромные рубцы виднелись голые мышцы и белые кости. Большой и указательный пальцы не сгибались. Человек больше не мог ими управлять. Трясущейся истекающей кровью рукой он, как мог, тянулся за ножом, рыдая и крича, но всё же вытащил оружие из сапога.
Волчица же с широко раскрытыми глазами следила за движением руки, которую только что разрывала в клочья. Человек достал короткий острый нож. Блеснувшее лезвие на секунду ослепило их обоих, от чего оба зажмурились на короткий миг. Пастух поднял левую руку, державшую волка за язык, и волчица послушно задрала свою голову вместе с ней. Хищница дрожала, а хвост её настолько поджался от страха, что облегал волчице живот. Молодой пастух, набравшись решительности, и из последних сил, что у него были, медленно провёл острым лезвием ножа по волчьей шее, разрезав её, как порывистый ветер разрезает стройные ряды высокой травы. Тёплая темно-красная кровь хлынула на лицо пастуха, будто обжигая его кожу. Человек содрогался под потоком кровавого дождя, обрушившегося на него. Волчица рухнула на молодого пастуха, испустив дух.
Парень, тяжело дыша, с огромным усилием стащил с себя тело волчицы и, опираясь за перила стойла, качаясь, поднялся на ноги. В дверях стоял испуганный Бурул. Банхар замер, не дыша и не моргая, ведь он видел всё, что произошло. Молодой пастух, истекающий кровью, смотрел на него с улыбкой своими уже закрывающимися глазами. Между ними горел огонь. Стеклянная лампа масляного светильника упала, когда волчица напала на человека, и разбилась. Тряпичный фитиль поджег растопленный жир, служивший топливом, и огонь распространился по всему загону, полному старым сеном и сухой древесиной. Зрительный контакт между Бурулом и молодым пастухом прерывали языки разгоревшегося пламени. Последнее, что увидел Бурул, был улыбающийся человек, рухнувший на землю.
Часть IV
Домашний и податливый Бурул отчаянной прытью, превозмогая страх, вошел в огонь. Его прекрасная белоснежная пышная шерсть, соприкоснувшись с танцующими языками пламени, обуглилась и почернела, но в героическом стремлении спасти молодого пастуха он этого не замечал. Бурулом овладел страх за молодого пастуха. Пройдя сквозь пламя, он увидел лежащего парня. Банхар с щенячьим поскуливанием начал робко подталкивать носом человека и облизывать его лицо, но человек был без сознания. Он потерял слишком много крови. Из чистых глаз Бурула потекли блестящие слезы, а душа его разрывалась на части. Он пытался протащить молодого пастуха к выходу, но путь им преграждало пламя. Лая от бессилия и горя, Бурул то оттаскивал тело хозяина ближе к двери, то подальше от огня. Банхар лег рядом, обнимая своим телом молодого пастуха и протяжно завыл.
Земляной пол, покрытый соломой, вспыхнул вмиг, и огонь охватил весь саманный загон, а затем плотный дым окутал всё пространство, смешиваясь с едким запахом жженых волос. Быки заметались по своим стойлам, затаптывая телят, жавшихся в страхе к углам. Коровы, охваченные паникой, уже не мычали, а ревели во все горло от ужаса перед пожаром. Животные били и толкали друг друга. Начав задыхаться от дыма, испуганный и убитый горем, Бурул, стиснув зубы в горестном оскале, поднялся на ноги и выбежал из горящего загона, еще сильнее подпалив свою шерсть. Перед тем, как покинуть лежащего человека, он облизнул его прекрасное белое лицо.