Чистый Ген
Шрифт:
– Здравствуй, девочка, ну что будем делать сегодня? Пожар у нас был в прошлый раз, а наводнение на пару с землетрясением в позапрошлый. Может устроим как в тех древних выдуманных историях, болезнь всему человечеству? Чтобы мертвые восстали и захватили город? Или как в другой, когда наоборот всю власть в мире захватили обезьяны, а люди стали их рабами? – расхаживая вокруг стола, он легкими манипуляциями в интерфейсе то заполнял улицы обезьянами на лошадях, то толпами ходячих трупов и никак не мог выбрать, какое развлечение устроить для Куклы этим вечером. Ему нравилось создавать для нее трудность, а потом в последний момент вытаскивать ее оттуда. Что-то близкое к отеческой заботе и внимании грело душу биокомиссара,
– Да, решено, сегодня к нам прилетят эти странные зеленые человечки, которым непонятно для чего понадобилась наша старушка Земля. Ты пока посиди здесь в архиве и послушай лекцию от архивариуса о внутреннем строении человеческой ДНК. А я пока добавлю разрухи на улицы нашего славного города.
Вскоре над разрушенными зданиями появилась летающая тарелка, и на толпу народа направили лазерное оружие зеленые гуманоиды. Трупы жителей украсили улицы и здания в разных местах. Вот он добавил под купол запах дыма, крови и гари, а еще послышались выстрелы и крики раненых и умирающих. И только у Куклы во всем этом спектакле не было голоса. Он так и не смог подобрать нужного, то какие-то писклявые, то слишком детские, то, наоборот, взрослые. Ни один не был похож на тот голос, который звучал в его голове в тот далекий момент, когда случилась беда.
“Помоги мне, Вилард, спаси меня… где же ты? Почему не идешь меня спасать?”
Подчиняясь движениям рук биокома инопланетные захватчики окружили здание архива и, пока одни из них пытались попасть внутрь, другие расстреливали лазерами всех пытавшихся пойти на штурм спасателей. Ситуация для Куклы казалась безвыходной, пока на улице не появились биокомиссары в полном снаряжении, готовые убивать и погибать лишь бы спасти эту маленькую девочку.
Единственный, кого не было в этом городе – это его самого. Вилард так и не смог поместить себя туда в качестве жителя. Он мог быть только декоратором, создающим антураж, а не участником непосредственных событий.
Руководил спасением идеальный на взгляд Нивкхара - биокомиссар, который не прятался в тылу за спинами товарищей. Он с оружием наперевес забрался по пожарной лестнице на крышу, разнося в клочья попавшихся под руку инопланетян и оттуда проник во внутрь. Влетев в комнату и прижав к себе Куклу, он воздвиг вокруг них баррикаду и оттуда вел неравный бой с противником, пока остальные биокомиссары не пробились к ним на помощь.
После такого долгого сражения и чудесного спасения девочка была возвращена в свою комнату в небольшом уютном доме. Там у нее были и игрушки, и еда, и самые настоящие книги, вот только ни одного взрослого там не было. Да и откуда они возьмутся у Куклы, если она никогда так и не станет живой и настоящей?!
Укладываясь спать, биокомиссар проверил будильник, чтобы завтра с утра не проспать пробежку.
Повернувшись на бок, он видел свет в окошке его крошки.
– Ничего не бойся, малышка, главное дождись меня. Я тебя никогда не брошу и не подведу. Спокойной тебе ночи!
Интерлюдия 5
Самое сложное в ночной жизни привыкнуть к тому, что ты никогда не будешь одна. Всегда вокруг тебя кто-то живет своей жизнью, пусть даже это мерзкие, пищащие крысы!
– За попытку уничтожения актового зала, путем сожжения черных тряпок. За унижение достоинства Чистых старших учениц путем обливанием их грязью. За систематические споры с педагогами тебя ждет наказание карцером! А это значит, что ты сегодня будешь ночевать здесь! И таких ночей в качестве наказания будет три, начиная с этой, – куратор Коес закончила свою речь. Еще раз проверив крепость пристегнутых к стене цепей, женщина развернулась и вышла из карцера.
Эттель лежала на полу, обе ее ноги были обвиты цепями, которые шли к талии девочки, где крепились к деревянной треугольной распорке, сковавшей цепями шею и руки девочки. Один конец деревянной доски был прикреплен вместе с рукой узницы к стене, что полностью лишало ее возможности передвигаться по камере. У этих стен карцера была хорошая звукоизоляция, так что кричи, не кричи, все равно никто не услышит.
Чего здесь не было, так это защиты от крыс, которые с уходом куратора и с выключением света повылезали из всех щелей и теперь наблюдали из-под потолка за прикованной девочкой. Да, завтра утром придет Коес и снимет с нее эту сбрую, и даже оставит кусок черствого хлеба и воду. Но это будет завтра, а ночь, как узнала Эттель, может быть очень длинной.
– Вот поросёнок, который отправился в ад – крыса бегает между прутьев решетки, но пока не подходит близко…
– Вот поросёнок, который дома остался – две крысы на потолке не поделили что-то между собой, и одна упала прямо к ногам девочки.
– Вот поросёнок, что парной человечинки вкусил – только вздрагивание всем телом и гремление цепями пока их отгоняет
– Вот поросёнок, который насиловал девственниц – вот уже они, набравшись смелости, пробегают мимо ее головы так близко, что касаются хвостами ее лица
– А вот поросёнок, который взобраться сумел – жди Эттель, жди…
– На высокую гору из мёртвых тел – сжав в кулаке хвост попавшейся серой крысы со всей силы шваркнула ее об пол… оглушила похоже… жди девочка… жди…
Глава 6
Бегая утром в парке, Вилард думал о причинах такого странного поведения Эттель. Ведь, казалось бы, за столько лет можно привыкнуть ко всему, в том числе и к жизни Одиночества, но, видимо, только не этой девушке. Что ей двигало, какие мотивы? Тот образ жизни, который выбран для биоотклов абсолютно точно лучше смерти. Тем более, что судя по психологическому портрету, она не была подвержена унынию и депрессии, наоборот, девчонка всеми своими небольшими силами шла против системы, чем создавала себе в жизни еще больше проблем. А раз Хитсил боролась с системой, значит и не должна была хотеть своей смерти, что косвенно подтверждали ее шрамы по всему телу.
Были ли у Эттель друзья? Судя по допросам учителей и учениц - нет, не было. Даже среди таких же биоотклоненных, как сама, она ни с кем не нашла контакта и не доверяла никому.
Отношения с сестрой тоже не ладились. Но почему? Ведь до шестнадцатилетия Анны их обеих ничего не смущало и не мешало регулярно видеться. А потом как отрезало.
В таких ситуациях семьи могут пойти по двум пути: первый – это как в семье Хитсил, любить и принимать своего ребенка, несмотря ни на что. А второй – это когда семья пусть и не отказывается от биооткла, но и живет с ним формально без любви и семейных отношений. Ни первый ни второй путь не запрещены, и никто не может заставить семью выбирать. Но, обычно, если уж выбрали свой вариант отношений, то и придерживаются его до совершеннолетия нечистого ребенка.