Чистый Ген
Шрифт:
Оказавшись в темноте, Эттель и Аманда от страха прижались к друг другу. Плача и поскуливая, они обнимались в темноте, после чего в бессильи опустились на холодный пол, где и уснули.
От этих воспоминаний все тело Эттель покрылось мурашками от страха. После той ночи прошло уже почти две недели, а ужас накатывал на нее все так же сильно. Сидя в коридоре второго этажа, Эттель ждала удобного момента, чтобы в темноте добежать до лестницы, ведущей в блок биоотклов. Чтобы хоть как-то прогнать страх, она сжала кулачки и яростно шептала:
– Я вас не боюсь! Вы мне
Но долго кричать ей не позволили, в рот воткнули кляп, руки перехватили веревкой и потащили вглубь темного ночного коридора. Она не знала, куда ее волочат, но точно знала, что ничего хорошего там с ней не сделают, поэтому отчаянно брыкалась и пыталась вырваться. Но какие есть шансы у шестилетней девчонки против парочки тринадцатилетних дылд, которые не только хорошо питались, но и спали прекрасно, в отличие от Эттель.
Ее притащили в большую просторную комнату, в которой находилось не меньше десяти девушек того же возраста, как и те, что притащили ее сюда. Все они стояли вокруг Эттель в черных балахонах до пят, но из-за паники и страха малышка не могла рассмотреть их лиц, они все сливались в одно.
Втолкнув Эттель в круг, двое конвоиров заняли свои места в полукруге и воцарилась тишина. Рук ей не развязали и кляп изо рта не вынули, так что ей пришлось самой о себе заботиться, что она демонстративно и сделала, выпрямившись во весь свой невеликий рост.
– Ну, что, грязь, ты подумала над своим положением? Поняла, что тебе здесь негде прятаться и что жить тебе придется по нашим правилам! – кто это говорил, было непонятно, все они выглядели совершенно одинаково.
– Мы давали тебе шанс быть послушной и исполнять отведенную тебе роль, но ты не только отказалась, ты еще и посмела ударить свою Покровительницу. За это ты будешь наказана! Разденьте ее! – с трех сторон на нее двинулись эти страшные фигуры в масках, они не дали ей возможности убежать, и все ее трепыхания были напрасны. Их руки рвали ее черно-серую одежду на клочки, пока она не осталась полностью голой. Но и на этом они не остановились. Они щипали и шлепали ее по самым нежным местам, оставляя на теле красные следы.
Если бы Эттель могла кричать, то сорвала бы голос, но из-за кляпа она только мычала от боли. Давясь слюной и обливаясь слезами, она едва дышала сквозь тряпку.
– Хватит! Держите ее! – пока балахоны не давали ей вырваться и загораживали собой обзор, она просто молча боролась с ними из последних сил, а потом она увидела прямо перед собой раскаленное тавро с очень лаконичной надписью Solum debilis mori debent — «только слабые должны умирать». Вот тогда она поняла, что никогда в жизни ей еще не было так страшно, как сейчас.
– Ма-а-ма-а-а!
Безжалостное тавро сделало свое черное дело, девочка, лишившись сознания, обмякла в руках своих палачей, так ее и оттащили в тот угол, откуда забрали, и ни один предательский колокольчик так ни разу и не звякнул.
Глава 3
После того как биоком покинул стены школы он вернулся к себе домой поел и лег спать, ведь ему еще предстояло целую ночь дежурить. Проснувшись уже поздним вечером и умывшись, Нивкхар собрал амуницию и вышел из дома.
Вечерние сумерки только начали опускаться на город, но улицы уже опустели. Биоком был рад такой пустоте, никто с ним не здоровался, люди не расступались перед ним и не бросали встревоженные взгляды. Только Нивкхар, вечерние сумерки, освещенные теплым желтым светом фонарей, и тишина.
Он направлялся в небольшое ретро кафе, где удобно коротать время за хорошим кофе и свежей выпечкой. Только там еще осталась старомодная модель обслуживания с официантами, что очень нравилось Виларду. Единственное, что доставляло неудобство это спортивная сумка, в которой лежала часть его снаряжения, которую он не надевал без крайней необходимости. За годы службы биокомиссар не разу не пожалел, что использовал все средства для того, чтобы защитить чистоту нации и безопасность своего государства. Да, за последние несколько лет никаких происшествий не происходило, поэтому Нивкхар перестал как полагается сдавать все в оружейную и хранил дома в сейфе. Это как считал биоком не слишком сильно нарушало устав и правила, зато сокращало время на его прибытие к месту происшествия.
Здание кафе было одноэтажным с деревянной вывеской в виде чашки с кофе и круассана. Огромные во всю стены панорамные окна словно рекламировали ретро обстановку внутри: красные кожаные диванчики и круглые столы манили посетителей, а запах свежей выпечки чувствовался даже на улице.
Нетерпеливо сглотнув слюну и погладив заурчавший живот биоком потянул на себя стеклянную дверь и вошел внутрь. Звякнувший колокольчик оповестил персонал о его приходе, хотя они и так знали, что он сегодня придет. Еще ни одно дежурство Вилард не провел вне стен этого кафе, если конечно не случалось чего-то экстренного.
На ужин биокомиссару приготовили пасту с томатным соусом и морепродуктами. Когда официантка поставила перед Нивкхаром его тарелку, он почти накинулся на еду. Проглотив в один присест свой ужин, он кивнул, чтобы принесли остальное. Вот теперь биоком не торопился, он смаковал каждый кусочек мягкой сдобы и с удовольствием запивал его горячим черным кофе. Когда кружка опустела он прикрыл глаза и откинулся на сиденье и почти забыл, где находится и зачем.
“Вот бы сегодня была спокойная ночь”
Пришедшее в интерфейс короткое сообщение: «Роды начались! срочно приезжай!» разрушило его планы.
Наверное, любой другой на его месте подорвался бы и помчался в больницу. Но только не Нивкхар. Он знал, что спешка еще никому не принесла пользы. Поэтому спокойно расплатившись по счету, биокомиссар вышел на улицу и пошел к своему фаэтону. Да, сегодня было беспокойное дежурство, а ведь другой раз Вилард мог всю ночь до самого рассвета сидеть в этом кафе и пить кофе.