Чистый огонь
Шрифт:
Он должен! У него за пазухой Дика, она убьется вместе с ним, когда он упадет!
Падение замедлилось. Встречный поток воздуха, казалось, стал теплее. Эрвин глянул вниз, но слезящиеся глаза видели только смутные расплывчатые пятна. Будет ли когда-нибудь этому конец?
Он протер глаза кулаками и снова глянул вниз. Немыслимо далеко внизу виднелась земля, едва различимая сквозь туманную дымку воздуха. Она медленно приближалась. Кое-где висели клочковатые белые облака, поднимающиеся навстречу Эрвину и уходящие вверх.
Вскоре он уже мог разглядеть равнины и перелески, а затем и длинную полосу древнего горного хребта,
Завороженный падением, Эрвин позабыл смягчить удар и сильно стукнулся ногами о землю. Он упал на бок и оказался в теплой траве. Земля была сухой и твердой. Здесь давно не было дождя, но солнце не припекало. Видимо, он оказался где-то на Лирне, где зимой не бывает снега.
Но где? Эрвин сел и огляделся. В невысокой подсохшей траве возвышались выветренные временем каменные глыбы, пологий склон уходил далеко вниз, создавая впечатление, что недавнее падение продолжалось. Чуть ниже рос одинокий ульм – могучее дерево с раскидистыми ветвями и кряжистым узловатым стволом, тысячелетнее, если не старше. Странно было видеть его посреди безлесного склона.
Эрвин вспомнил, что не видел сверху человеческого жилья. Он мог, конечно, и пропустить его, поэтому обратился к своему чутью с вопросом, где здесь живут люди. Какое-то жилье чувствовалось ближе, какое-то дальше, но все находилось вдалеке и было неизвестно, в каком направлении лежит самый безопасный путь. Эрвин снова взглянул на ульм – может быть, это древнее дерево знало окрестности? Он встал и пошел вниз по склону, пока не оказался у дерева.
– Здравствуй, старый ульм! – обратился он к дереву на даасе.
– Древний ульм, – прошелестело оно в ответ. – Многие сотни сезонов смотрю я на мир с этого склона. А ты – маленькое двуногое существо из тех, что носят с собой смертельно острые железки. Но ты заговорил со мной, значит, ты не собираешься убивать меня. Трудно убить того, с кем заговорил.
– Я пришел с миром, древний ульм, – подтвердил Эрвин. – Я хочу узнать, куда я попал и есть ли здесь такие же, как я.
– Ты попал на склон горного хребта, который куда старше, чем я сам, – ответил ульм. – А такие же, как ты, – их нет уже несколько сотен сезонов. Когда-то они жили здесь и растили на склоне одних из нашего племени, а других беспощадно срезали. Своими острыми железками они убили всех моих ровесников, и я остался один. Но затем сюда пришли другие маленькие двуногие существа, и они уничтожили друг друга, а те, кто остался, взяли свои пожитки и ушли отсюда.
– Куда? – спросил Эрвин.
– Зачем они тебе, маленькое существо, говорящее на нашем языке? Не ходи к ним, они убьют тебя. Оставайся здесь – склон теплый, он укрыт от северного ветра, почва скудная, но прочная, в ней хорошо корням. Оставайся здесь, маленькое существо, наше племя поможет тебе прокормиться.
– Я как-то уже привык к своим, – с неловкостью в голосе сказал Эрвин.
– Это пройдет.
– Нет, – покачал головой Эрвин. – Может, когда-нибудь я и останусь здесь, но не сейчас. Как мне найти их, древний ульм?
– Птицы рассказали мне, что там, где восходит солнце, есть большая вода. Большая, но соленая, мы не можем ее пить. Там, за большой водой, и живут эти маленькие двуногие существа. Еще они живут далеко за хребтом, но птицы говорят, что никто, кроме них, не переберется через хребет, да и они сами не все возвращаются оттуда. Лучше всего тебе искать своих за большой водой.
– Спасибо, древний ульм, – поблагодарил дерево Эрвин.
– Пустяки, маленькое существо. Я многие сотни сезонов гляжу на этот мир, но еще не видел маленького двуногого существа, говорящего на нашем языке. Отдохни здесь, в моей тени.
– Я лучше пойду, пока не стемнело.
– Тогда возьми орешков в дорогу. – Ветви ульма вздрогнули, и с них посыпались орешки. Эрвин набил ими карманы и направился туда, где восходит солнце.
* * *
Дни походили один на другой, и Эрвин перестал их считать. Погода становилась жарче, сухой зимний сезон сменялся дождливым весенним. Неизвестно откуда налетали круглые темные тучки, проливались бурным ливнем и неслись дальше, оставляя на своем пути размокшую полосу земли. Воздух во время дождя остывал, но этот холод казался пустяковым по сравнению с холодами Сурдского нагорья. Эрвин не прятался от ливней, он снимал с себя одежду, заворачивал ее в куртку вместе с Дикой и шел под водяными потоками в одних трусах и очередной многострадальной паре ботинок, хлюпающих по намокшей траве. Обсохнув после дождя, он снова одевался, чтобы прикрыть себя от жгучего солнца, с удвоенной силой светившего сквозь промытый воздух.
Еды было немного, но хватало. По пути встречались прошлогодние орехи и засохшие на ветвях ягоды; попадались съедобные корневища и молодые травы, дружно вылезающие после ливней из-под земли. Вечерами Дика ловила мелких зверюшек и уснувших на кустах птиц. Она приносила добычу Эрвину на стоянку, а он обмазывал тушки глиной и укладывал под угли, чтобы испечь. Кикимора, как ни странно, тоже предпочитала печеное мясо, хотя до встречи с Эрвином ела свою добычу только сырой – ведь кикиморы не знают огня.
Эрвин больше не боялся погибнуть в пути. Мир, казавшийся прежде враждебным, был просто равнодушным, ему не было дела до маленького двуногого существа, одиноко бредущего сквозь него. В нем можно было выжить. Иногда Эрвина охватывало чувство покинутости, затерянности, и он начинал расспрашивать дорогу у деревьев и пролетающих птиц – не потому, что не знал ее, а чтобы услышать ответ живого существа. Но такие приступы случались все реже и реже, Эрвин привык обходиться без людей.
Наступил день, когда он вышел к большой соленой воде, о которой говорил древний ульм. С воды дул легкий ветер, океанская волна лениво плескала в песок, а на ней покачивался небольшой корабль, бросивший якорь невдалеке от берега. Красивый и нарядный, благородных очертаний, этот корабль явно принадлежал не обычному купцу или рыбопромышленнику.
Эрвин не помчался на берег и не замахал кораблю руками, чтобы его взяли на борт, – жизнь научила его осторожности. Едва завидев корабельную мачту, он шарахнулся в кусты и, укрываясь за ними, подобрался к береговой кромке. Раздвинув руками куст, он стал наблюдать за средством передвижения по морю, так удачно попавшимся на пути и так необходимым ему. Ведь люди жили по ту сторону большой соленой воды, а на этом берегу никого не было – так говорил древний ульм и так подтверждало чутье Эрвина. Человеческие поселения ощущались за водой, но поблизости, в двух-трех днях пути. Вдруг это нарядное судно в конце концов отправится туда?