Читатель предупрежден
Шрифт:
Сандерс задумался.
— Примерно восемнадцать дюймов высоты, дюйм толщины и около двадцати дюймов ширины.
— Восемнадцать дюймов… — Мастерс поднял руку на соответствующую высоту, — и около двадцати ширины. Это колосс, а не альбом. Он просто бросается в глаза. К тому же, в массивном переплете под кожу. Да, правильно, она не могла его сжечь или уничтожить. Кроме того, миссис Констебль вообще не покидала дом. Сэр Генри, а где, по-вашему, спрятан этот альбом?
— Не знаю, сынок. Просто я старый упрямец.
— Это для меня не новость. Вы думаете, что из этого альбома вы могли бы узнать, как был устроен весь этот фокус-покус?
— Да, приблизительно.
— Если так, то такую вещь следует закупить в интересах народа и поместить в Британский Музей! Во-первых, она содержит описание чего-то, что абсолютно невидимо. Во-вторых, объясняет тайну, почему две зеленых свечи каждый раз выгорают на полдюйма, когда кто-то умирает. В-третьих, мы узнаем из него, как Пенник может одновременно находиться в двух местах сразу: в баре деревенской гостиницы и в оранжерее дома, лежащего на расстоянии четырех миль оттуда…
— Хм-м. Вы совершенно правы. Пенник задал нам задачу. Впрочем, может быть, гораздо менее сложную, чем нам кажется. Я немного наблюдал за ним и…
— Немного наблюдал за ним? — повторил, как эхо, Мастерс — Но ведь вы его еще не видели! Когда мы приехали в «Черный Лебедь», этот чертов Пенник спрятался от нас. До сих пор вы ни разу его не видели.
— В том-то и дело, что видел, — спокойно заявил сэр Генри.
Он снял очки, что сразу сделало его глаза скрытыми и далекими, а лицо стало совершенно чужим. Он поднес стекла к свету, осмотрел их и снова надел очки. Однако на одну минуту как Сандерс, так и Мастерс увидели истинное лицо Старика.
— В том-то и дело, что я видел его, — повторил он. — Так же, как и Чейз, в некой интересной, впрочем, ситуации, я не встречался с ним, но его видел.
— Когда, где?
— Вчера ночью в Золотом Зале отеля «Коринтиан». Это такой фешенебельный ресторан. Вот как хорошо ко мне относятся дома! У меня две дочери, которым доставляет огромное удовольствие, если они не дают мне выспаться. Каждый мой бессонный час — для них выигрыш. Вытащили меня после театра ужинать. И кого же мы увидели за столиком? Германа Пенника во всем своем великолепии, любезничающего с барышней на выданье. Он ужинал в обществе Вики Кин.
Старший инспектор протяжно свистнул.
Сандерс подумал, существует ли на свете хоть один человек, достойный доверия. Он взглянул на Г.М., но выражение его лица было еще более непроницаемо, чем обычно.
— Ну и что из того? — небрежно пожал он плечами. Однако почувствовал в сердце острый укол ревности. — Кто может запретить ей делать это? Сегодня вечером и я иду с ней ужинать. Правда, такие рестораны, как «Коринтиан», не по моему карману.
— А может быть, — взволнованно вмешался старший инспектор, — эта молодая дама в сговоре с Пенником и…
Но Г.М. взмахом руки отверг его идею.
— Ерунда! Пенник ни с кем не в сговоре, это одинокий волк. Вы не видите, к чему я веду? В фешенебельном ресторане сидела Виктория. Элегантная, красивая, глаз не оторвать. И атмосфера соответствующая, не правда ли? Однако она была панически напугана. И все время исподтишка наблюдала за Пенником, даже когда он подзывал, официанта.
Он замолчал.
— А если вести речь о Пеннике, то было видно, что его тоже что-то мучает. Хотя ресторан оборудован роскошно — позолота, плюш и Бог знает что еще, но помещение он занимает небольшое. Когда там много посетителей, и нормальному человеку трудно выдержать, не говоря уж о Пеннике. Ведь он сам вам говорил, что не переносит закрытых помещений. Поддерживал его единственно вид мисс Кин. Он смертельно влюблен в нее, и мне это очень не нравится. Вопрос этот гораздо более серьезный, чем кажется на первый взгляд.
Он беспокойно взглянул на Сандерса.
— Я ничего до сих пор не говорил о твоих делах, сынок. То, что ты начинаешь чувствовать к дочери Джо Кина, может быть вызвано подсознательной обидой на Марсию Блистоун, а может быть истинным чувством. Но сейчас важно не это, а совсем другое: если все по-прежнему будет развиваться в таком темпе, то, клянусь моей шевелюрой, — тут он с гордостью погладил себя по лысому черепу, — между вами обоими дело дойдет до скандала. Ты не думал об этом?
— Нет.
— Тогда задумайся, сынок, — мрачно сказал Г.М. — Потому что Мастерс говорил мне, что уже однажды… привет!
Он замолчал и, насупившись, посмотрел на вновь прибывших. Через вращающуюся дверь, отряхивая капли дождя с плащей, вошли Виктория Кин и Лоуренс Чейз. Дождь, который уже было затих, начался с новой силой. Вспышки молний вспарывали свинцовые тучи, гремели мощные раскаты грома, и дождь, как пелена, накрыл Уайтхолл.
Чейз сдвинул котелок вперед, и вода крупными каплями капала с тульи.
— Добрый день, добрый день, — поздоровался он. — Тот из вас, кто скажет: «О волке речь, а он навстречь», получит награду за самую банальную фразу, поскольку у меня создалось впечатление, что мы прервали вашу интересную дискуссию, касающуюся Вики или моей скромной персоны. Или я не прав, как бы сказал наш ясновидящий.
Вики и Сандерс взглянули друг на друга и почти одновременно перевели взгляд в другую сторону.
— Вы правы, — согласился Г.М., махнув рукой официанту. — Садитесь, мои дорогие. Выпьем кофе, выкурим хорошую сигарету?
— Я обойдусь без сигареты, — усмехнулась Вики. Она сняла шляпку и откинула назад блестящие каштановые волосы. Сандерс пододвинул ей стул. — И могу посидеть только одну минуточку, мне не так везет, как некоторым, и я не могу затрачивать на ланч два с половиной часа. Я как раз возвращалась на работу, когда встретила этого искусителя и… мне просто стало интересно.
Ларри положил портсигар на стол.
— Если говорить честно, — признался он, — то мне тоже было интересно.
— В самом деле? — вежливо спросил Мастерс — И что же именно вас интересует?