Читающий по телам
Шрифт:
…кто имеет низшие… — Низшие ученые степени могли быть получены при сдаче общегуманитарных академических экзаменов в провинции, высшие — после успешной сдачи столичных экзаменов. Получение степени даже простолюдину открывало возможность получения должности и, следовательно, социального роста. Но и те, кто уже служил, порой предпочитали попытаться ускорить карьеру, рискнув принять участие в экзаменах, — получение степени было и престижно, и выгодно и, как правило, сразу давало повышение в ранге.
С. 80. …в портовой таможне. — В узловых пунктах сухопутных и водных коммуникаций в ту пору существовали бесчисленные внутренние таможни, проход через которые, и тем более провоз грузов, был возможен только при наличии разрешительных документов — подорожных и грузовых списков. В многочисленные обязанности, возлагавшиеся
С. 119. «Сун син тун». Первый раздел: «Об обычных наказаниях». <…> «…И наконец, пятое наказание есть умерщвление преступника путем удушения либо перерезания горла». — Этот перевод вполне соответствует тому, что написано в испанском оригинале. Но сам испанский оригинал, к сожалению, довольно далек от того, что на самом деле говорится в соответствующем тексте сунского уголовного уложения. Цитируемый раздел кодекса называется не «Об обычных наказаниях», а «Виды наказаний и правила их применения» (минли); иногда европейцы для простоты именуют этот раздел «Общие положения». Реально в соответствующем тексте «Сун син тун», например, говорится: «Наказаний легкими палками — пять. <…> „Наказывать тонкими палками“ — значит „бить“ и, кроме того, может толковаться как „стыдить“. Объясняется это тем, что если человек совершил легкий проступок, по закону необходимо вразумить его, поэтому применяют к нему битье, чтобы устыдить его… Во времена Хань для наказания легкими палками использовался бамбук, ныне используется прутняк». И т. д. О ссылке, например, сказано, что это наказание было введено древним мудрейшим правителем Шунем из жалости, ибо ею заменили членовредительские и смертные наказания, чтобы не применять их слишком часто. «Пять» в вышеприведенной цитате — это пять разновидностей: десять, двадцать, тридцать, сорок и пятьдесят ударов. Наказание тяжелыми палками тоже имело пять разновидностей — от шестидесяти ударов до ста. Следующим по тяжести шло наказание каторжными работами — год, полтора, два, два с половиной и три года. Затем — три разновидности пожизненной ссылки — на две, на две с половиной и на три тысячи ли. И две разновидности смертной казни (удавление и обезглавливание).
С. 120. …заносятся в государственный реестр… — Реально соответствующая статья «Сун син тун» называется «Указания на „день“ означают 100 четвертей». В ней сказано: «Когда в законе упоминается „день“, это значит его четвертей кэ». И далее: «При расчете использования труда днем считается время от восхода до заката… Когда упоминается „год“, это означает 360 дней. <…> Когда упоминается „возраст“, его определяют согласно подворному списку цзи…», в котором данный человек зарегистрирован. О делении дня и ночи на двухчасовые (по нашему счету времени) стражи гэн, хотя само по себе оно здесь у автора отражено верно, в тексте статьи ничего нет.
С. 155. …был разжалован и уволен. — Вообще говоря, страшнейшим из имущественных преступлений государственного служащего была так называемая взятка с нарушением закона — получение каких-то денежных средств или ценностей от подведомственного человека с последующим нарушением каких-либо законных процедур или предписаний в его пользу. Получение той же самой суммы в той же самой ситуации, если затем закон не был нарушен, — и то наказывалось легче. Использование вверенных по службе казенных средств в личных целях называлось «хищением у себя» (цзы дао) и наказывалось еще легче. При взятке, сколь бы мала она ни была, разжалование было неизбежным; при хищении у себя оно полагалось, только если сумма растраты оказывалась больше определенной, сравнительно немалой величины. При разжаловании чиновник лишался всех рангов и отбрасывался к тому социальному состоянию, в котором пребывал до начала карьеры. Понятно, что наиболее болезненным такое наказание являлось именно для тех, кто сумел выслужиться из простолюдинов. Правда, теоретически по истечении шестилетнего срока разжалованный чиновник получал возможность попробовать вновь вступить в службу, но в ранге, сильно пониженном относительно того, какой имел в момент совершения преступления.
С. 169. …фигурок,
С. 170. Тофу — эта вошедшая в язык мировой кулинарии транскрипция есть японское произношение обозначающих соевый творог иероглифов (если их переводить буквально, получится «бобовая гниль»). По-китайски они же читаются как доуфу, и так было бы правильнее, ибо искусство изготовления этого продукта возникло, как и многое другое, именно в Китае, а уж из него распространилось по всей Восточной и Юго-Восточной Азии.
С. 209. …в лавке чжурчжэней… — Напомним: именно чжурчжэням, создавшим в Центральной Азии свою империю, принадлежал во время действия романа Северный Китай.
С. 228. …объемистые ксилографы… — Книгопечатание, изобретенное в Китае задолго до того, как оно появилось в Европе, в первые века было ксилографическим: иероглифы текста вырезались на деревянных досках, а затем с этих досок печаталось потребное количество экземпляров.
С. 238. …хотя Университетский совет и закрыл медицинский факультет… — Все эти и подобные им европейские реалии и процедуры и ранее, и здесь без комментариев остаются на совести автора.
С. 240. Потом, не прибавив ни слова, развернулся и покинул столовую. — Не могу не отметить, что описанное поведение наводит на мысли скорее об университете Саламанки, где во времена, скажем, Филиппа Второго повздорили сынок гранда и отпрыск мелкопоместного идальго, — и пора бы им уже браться за шпаги. Для конфуциански образованных молодых людей, обучающихся в одном из высших учебных заведений Поднебесной, оно представляется мне совершенно немыслимым, ибо одной из основных добродетелей воспитанного человека, по Конфуцию, является жан — уступчивость. Ее, разумеется, тоже надо было проявлять с умом. Конечно, я не могу этого доказать, но, скорее всего, Цы повел бы себя так, будто у него как бы просто пустяковая размолвка по недоразумению с давним, старшим и потому безоговорочно уважаемым товарищем. «Почтенный старший братец, да что за пустяки, да нам же спать рядышком, да нам еще учиться и учиться вместе, да прости, если что не так, да я теперь буду неустанно брать тебя за образец в правилах поведения!» — и все это безукоризненно вежливо, но на фоне захваченного места и стремительно уменьшающегося в тарелке супа. Вот тогда Серая Хитрость и впрямь потерял бы лицо — и чем агрессивнее он вел бы себя впоследствии, тем смешнее бы выглядел.
С. 270. …«Божественные записи о системах человеческого тела»… — Без иероглифики, которую автор, разумеется, не приводит, да вдобавок и при нешибкой понятности испанской транскрипции, очень трудно себе представить реальные названия перечисляемых здесь трактатов — притом к тому же, что я не являюсь специалистом в области традиционной китайской медицины. Однозначно можно сказать одно: в конце названия книги лу непременно следует переводить как «записки», «записи», а цзи — как «собрание», «сборник». Но и только. Скажем, Уцзан здесь следует, скорее всего, понимать как «Пять внутренностей». Применительно к традиционной медицине этот термин означал пять основных внутренних органов: сердце, печень, селезенку, легкие, почки. Шэнь — это, конечно, «чудесный», «сверхъестественный», но вряд ли уж «божественный». Встречающийся несколько позже термин нэйшу, возможно, надо понимать как «внутренние искусства» или (уже с другим иероглифом шу) «внутренние присущности»… Замнем для ясности.