Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография

Юдин Андрей Андреевич

— До 1994 года, когда случился «АэроFUZZ», в Питере вообще не было больших фестивалей, — вспоминает Александр Долгов [90] , главный редактор журнала. — Отовсюду гремела попса, народ вообще отучился ходить на всякие рок-тусовки, за исключением клубной формации — «TaMtAm», «Indie». Но это была узкая аудитория, в лучшем случае — три-четыре сотни людей на 5-миллионный город.

Впервые на фестиваль хлынули толпы молодежи. На трех площадках под крышей Балтдома для них сыграли 37 команд разного жанра и статуса. На роль хедлайнеров, чтобы с гарантией «отбить» вложенные деньги, организаторы пригласили «ДДТ», Вячеслава Бутусова (он выступал в акустике) и «ЧайФ» с «Агатой Кристи» (у «АК»

тогда вышел альбом «Позорная звезда», и она уже была близка к тому, чтобы стать «кассово-звездной» группой).

90

Военный в третьем поколении, бывший офицер-подводник, Долгов всем укладом флотской службы был приучен к мысли, что лгать и кривить душой на борту ядерной субмарины не только безнравственно, но и смертельно опасно. Этот принцип капитан 3 ранга запаса перенес в музыкальную журналистику, которой начал заниматься с 1991 года.

Чиж проходил как «музыкант, подающий надежды». Впрочем, как и большинство групп второго эшелона. Именно о них еще в 1989 году гитарист-виртуоз Юрий Наумов говорил как о талантливых волчатах, которые сидят по квартирам и переваривают громадный опыт своих предшественников. Пройдет три-пять лет, пророчил Наумов, и они о себе заявят.

В Питере эти «волчата» собирались в рокерском клубе «TaMtAm», открытом в июне 1991 года. Его хозяин Всеволод Гаккель, бывший виолончелист «Аквариума», побывал на Западе и убедился, что рок-н-ролльная жизнь протекает там отнюдь не на стадионах. Питер напоминал ему Ливерпуль конца 1950-х, где, кроме «Битлз», имелось немало других талантливых групп. Чтобы состоялся прорыв нового поколения, нужно было только создать питательную среду в виде сети музыкальных клубов.

Гаккель взял под свою опеку неизвестные и даже почти не умеющие играть бэнды. На сцене «TaMtAm»’а получили возможность выступить представители самых разных направлений — рокабилли, инди-поп, пост-панк, хард-кор, авангардный джаз. С подачи журналистов появился даже термин «генерация TaMtAm» [91] . На ее «прогрессивном» фоне Чиж со своими ритм-энд-блюзами и лирикой выглядел вызывающе консервативно. Собственно, как и его немодный «хайр» среди крашенных марганцовкой и перекисью шевелюр.

91

Среди выходцев наиболее известны «Король и Шут» и Tequilajazzz.

Зато Чиж не казался кондовым и сермяжным продюсеру фестиваля «АэроFUZZ» Андрею Муратову. Отбирая молодых исполнителей, бывший клавишник «Зоопарка» и «ДДТ» полагался только на собственный вкус. Чижовские песни будили в нем ностальгию по хиппанской юности (легендарная тусовка возле Казанского собора и «автостопы» по всему СССР). Кроме того, Муратов помнил Чижа по одесскому фестивалю «Пикейные жилеты» 1992 года.

— Чиж все время менял инструменты: аккордеон, гитару, радостно играл слайдом, садился за пианино. Я обратил внимание, что у человека есть культура звука, потому что с клавишниками в российском роке всегда была «засада». На весь Петербург было три человека, которые умели «бить в клавиши»: Сережа Курехин, Коля Гусев из «АВИА» и я. Все остальные думали, что умеют... Чиж был очень хорошим, стильным клавишником. Более того, мне самому нашлось чему у него поучиться, какой-нибудь паре штук...

Именно Муратов порекомендовал Чижа своим деловым партнерам с «Радио-1 Петербург», российско-американской радиостанции для любителей рок-музыки. В те дни сотрудники «Р-1» обеспечивали информационную поддержку «АэроFUZZ»’а — вели репортажи с концертов, брали интервью у старых и новых рок-звезд.

— Мы спросили Муратова, — вспоминает диджей Александр Устинов, — «Скажи, есть ли сейчас музыкант, подающий, по твоему мнению, надежды?» — «Чиж. Это очень хороший, интересный музыкант.

Правда, молодой и неизвестный». До этого мы слышали только гребенщиковское про «ослепительного Чижа». Потом я видел его с «Разными людьми» в «Программе А» и запомнил песню «Она не вышла замуж». Для питерской публики он был новый человек. Но уже шел слух, что приехал некий Чиж. Никто не знал, кто он такой, но заинтересованность была...

6 марта Чиж вывел на знакомую уже сцену Балтдома свою сборную команду (Корзинин — барабаны, Чикунов — ритм-гитара, Романюк — бас). Примерно полчаса они «разогревали» публику перед выходом Бутусова. Большой зал тепло принимал чижовские песни.

Сразу же после концерта Устинов зашел в гримерку, чтобы пригласить Чижа в свою программу.

— Березовец сказал: «Мы, конечно, придем. Но надо выбрать день, все-таки у нас много работы, мы такие занятые...» Эта легкая «распальцовка» меня не смущала. Я уже знал, что у каждого музыканта должен быть такой директор, который его «поднимает». Мы запомнили друг друга, обменялись визитками и договорились дружить.

Новая встреча состоялась через пару недель, когда Чиж сбежал из больницы, чтобы сходить с Березовцом на концерт «Крематория». В служебном буфете ДК имени Ленсовета к ним за столик подсел Устинов. Он сказал, что у него сорвался запланированный прямой эфир с Арменом Григоряном, лидером «Крема». Срочно была нужна замена. И буквально на следующий день Чиж оказался в студии «Радио-1 Петербург».

Для часовой программы — смеси интервью и музыки — Березовец принес чижовский сольник, записанный на DAT-кассете. Эта чисто техническая, на первый взгляд, деталь сыграла в дальнейшем исключительно важную роль. Дело в том, что до 1994 года на питерских радиостанциях царили англоязычные исполнители. «Сначала отечественным хитам вообще не было места в эфире. Их как бы стеснялись, — вспоминал те времена журнал “Pulse”. — FM-станции словно подчеркивали свою прозападность. Но к 1993–1994 годам радиостанции пришли к выводу, что “русский формат” становится конкурентоспособным».

Правда, одновременно выяснилось, что у наших рокеров практически нет записей на профессиональных носителях. Весьма показательный штрих: осенью 1993-го на «Радио-1 Петербург» стартовала программа «Час русской музыки». В первое время из-за нехватки материала в ней звучала — за шестьдесят минут! — всего одна русская песня. Ведущие были вынуждены собирать «компашки» по знакомым музыкантам либо приносить свои собственные пластинки, чтобы переписать сначала на DAT-кассету, а потом крутить в эфире. Другого выхода не было: чтобы выдавать качественный звук, радиостанции принимали в работу только DAT-кассеты и CD.

Компакт-диски в начале 1990-х стоили неприлично дорого. Чтобы публика их покупала, отечественные лейблы издавали на CD только рок-грандов вроде «Аквариума», «Алисы», «ДДТ» и «Машины времени». Рокеры рангом пониже могли предложить радиостанциям только свои DAT-кассеты (тогда это был самый распространенный носитель). Нищая молодежь наскребала денег только на «бытовую» аудиокассету. Но выдать эти пленки в эфир никто из профессионалов не рискнул бы даже за взятку — качество звука, записанного чуть ли не в гараже, было чудовищным. На такие дикие трансляции отваживалось только независимое радио «Катюша», напоминавшее своей отвязностью студенческие радиостанции в Америке. Диджеями там были молодые питерские музыканты, вроде Леши Романюка и Жени Федорова из Tequilajazzz, и они гнали в эфир альтернативную музыку вперемешку с Аленой Апиной и «Металликой».

Но вернемся к Чижу. В тот день, когда он побывал на «Р-1», в программе «Российский рок» прозвучало шесть его песен. По просьбе радийщиков Березовец оставил им на время DAT-кассету. Оттуда диджеи переписали самые интересные, на их взгляд, вещи — «Вечную молодость», «Такие дела», «Она не вышла замуж» и «Hoochie Coochie Man».

— Тогда, естественно, еще не было никаких разговоров о ротации той или иной песни, не было выбора хита, — говорит Устинов. — Записали ребята кассетку — и на том спасибо.