Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография
Шрифт:
Другой сложностью была пресловутая техника безопасности: «Током било. Через раз фигачит, до сих пор. Если комбик не заземлили, он может так шарахнуть!..» Однажды «чижи» играли в старом доме культуры, шел дождь, и прямо на них капала вода: «С одной стороны, смешно. С другой стороны, в любой момент могло ударить 220».
Но ничто не могло омрачить парням настроения.
— Мы переезжали из города в город, — вспоминает Чиж, — хрен с ним, что бухали страшно, но бухали от радости — от того, что собрались вместе, что у нас всё здорово получается, что города идут один за другим — я же в жизни столько не ездил! Это то, что должно было прийти ко мне лет в восемнадцать, наверное, если бы я жил на Западе. А тут, блин, — в тридцать три! И у меня мгновенный бросок назад, лет на двадцать — и всё, меня нету! Знай только струны меняй!.. И когда я до этого дорвался, у меня больше не было никаких мыслей: ездить, играть, и всё. Вот настроение тех первых лет. Может, оно до сих пор такое...
В гостиницах группу размещали по два человека в номере, и Чиж всегда брал в соседи Гончарова.
— Когда мы немножко раскрутились, — говорит Олег, — нам стали предоставлять больше номеров, и Березовец уже стал лепить Сереге образ звезды: он жил один, а я взял в соседи Ханутина. Тот был раздолбаем. Постоянно что-то забывал. Мог забыть кипятильник выключить. И если не спалить гостиницу, то устроить возгорание...
До статуса рок-звезд «чижам» было так же далеко, как до солнца, но кое-какая известность, благодаря телевидению, уже ощущалась. Но, разумеется, не такая, как у музыкантов «Машины времени», которые, измученные назойливыми поклонниками, соглашались прибыть на гастроли поездом только в том случае, если для них будет выкуплен целый вагон — либо купейный (36 мест), либо СВ (18 мест).
— Чижа узнавали, — говорит Лебединова, — звали в вагон-ресторан, но чего от этого прятаться? Это очень по-московски: снимать целый вагон, чтобы никто тебя не доставал. Мы никогда этого не боялись. В крайнем случае, закрылся в купе — и всё. Но чаще я просто выходила и говорила: «Едут ребята с концерта. Что вы пристаете?» — «А мы их узнали!» — «А представляете, сколько таких, как вы, которые узнали?» В крайнем случае, если бы те начали быковать, парни легко могли начистить морду любому. Тот же Мишка Владимиров имел синий пояс по дзюдо.
Когда Чиж приезжал в города, где раньше никогда не бывал, он с удивлением замечал, что многие его песни публика уже знает и даже пробует подпевать. Причем даже те вещи, которые играл с «Разными людьми» довольно редко. Секрет раскрылся, когда Чиж услышал свой голос из привокзального киоска, торгующего аудиокассетами. Чаще всего продавцы ставили «Такие дела» и «Hoochie Coochie Man», правда, в очень скверном качестве (скорее всего, это была перезапись с сольной пластинки).
В те годы «пираты» процветали: компакт-диски стоили запредельно дорого, «народ был нищ и не обут», и на одну легальную аудиокассету приходилось десять нелегальных. Но у этого негативного явления были, как оказалось, и свои плюсы — благодаря музыкальным «самогонщикам» неизвестный артист мог «раскрутиться» мгновенно и бесплатно. Если песня какого-то исполнителя имела шансы, по мнению «пиратов», стать мегахитом, ее долбили из каждого ларька, чтобы люди подходили и покупали кассету (самый известный пример — «Я убью тебя, лодочник!» Профессора Лебединского).
«Говно пиратить не будут, — повторял в интервью Чиж. — И если я где-то вижу нашу пиратскую кассету, то я, честно говоря, этому рад». На тот момент контрафактная продукция была группе во благо, прибавляя популярности. Но пора всё же было подумать о собственном издателе.
1994: «Live»
Музыкальная индустрия в сути своей предполагает куплю-продажу, но различие между роком и попсом в том, что рок сам предлагает свою «продукцию», а попс изначально работает по заказу (именно поэтому попс всегда вторичен и идет по пути, проложенному роком). Строго говоря, продавать или не продавать свою музыку — так вопрос для честного рокера не стоит, ему важно, чтобы его услышали.
Примерно за год до описываемых событий, в августе 1993-го, владелец московской звукоиздательской компании «SoLyd Records» 41-летний Андрей Гаврилов вышел из дому, уселся в свой «Москвич» и включил магнитолу. По счастливой случайности она была настроена на волну столичного радио «Ракурс». Диджей как раз зачитывал музыкальные новости. Бодрой скороговоркой он сообщил, что в самое ближайшее время выйдет первая пластинка молодого исполнителя по прозвищу Чиж. Диск еще не появился в продаже, и ведущий предложил послушать концертную запись. Это был «Hoochie Coochie Man».
— Помню, я совершенно обалдел, — говорит Гаврилов. — Мне безумно понравилась эта песня! И когда они сказали, что чижовский диск выходит на «Триарии», мне стало страшно завидно.
Принято считать, что каждая звукоиздательская фирма напрямую отражает вкусы владельца. Выпускник элитного МГИМО, бывший сотрудник ТАСС, киноман [103] и меломан, Андрей Гаврилов создал свой лейбл в 1993 году, собираясь издавать всё, кроме попсы, — рок («Аквариум», «Крематорий»), авторскую песню (Галич, Ким), классику (Бах, Равель, Моцарт), ретро (Петр Лещенко), авангард (Губайдулина — Артемов — Суслин), джаз и даже старинные русские песнопения (хор Валаамского монастыря). Такой широты жанров не было в те годы ни у кого, за исключением, возможно, старушки «Мелодии». Неслучайно журнал «Jazz-квадрат» назвал «SoLyd Records» фирмой «нетипичной, гурманской».
103
Голос Гаврилова знаком миллионам россиян. Он был одним из четырех самых крупных профессионалов (трое других — Василий Горчаков, Леонид Володарский и Алексей Михалев), которые с начала 1980-х нелегально переводили все западные фильмы, приходящие в СССР на видеокассетах.
— Я находился в замечательной ситуации (теперь-то я понимаю, что это редкая удача), — говорит Андрей, — когда мог позволить себе издавать только то, что лично мне нравится. Это значит, что каждый диск, который я выпустил, я бы купил, если б его выпустили другие. Так было и с Чижом. Мне понравилась эта музыка, я хотел ее услышать.
Не теряя времени, Гаврилов сразу же позвонил питерским знакомым с просьбой узнать, кто такой Чиж и кто представляет его коммерческие интересы. Но Чиж в то время готовился к переезду в Питер, и реальные переговоры начались только в конце 1994 года.
— Мне все говорили, что с Березовцом невозможно договариваться, — рассказывает Гаврилов. — Оказалось — полная ерунда! С Березовцом договариваться очень хорошо: он точно знает, что ему нужно, и выставляет свои условия. Ты на них идешь или не идешь. Если идешь — вопрос решен мгновенно. Если не идешь, ты пытаешься объяснить ему свою точку зрения... Я сделал им абсолютно нормальное предложение, которое сделал бы любой другой группе, — у меня никогда не было ни идей, ни возможности ослепить кого-нибудь блеском золота. Раз они согласились, наверное, это им подошло.
Предложение Гаврилова выпустить на «SoLyd Records» альбом «чижей» действительно пришлось как нельзя кстати — с лейблом «Триарий» у Чижа был подписан контракт на выпуск всего одной пластинки, дальше он был свободен. Соответственно, молодая группа активно искала издателя. Причем непременно в столице. Протолкнуть туда свой продукт питерские лейблы не могли — в Москве сидела своя «мафия». Пример показала питерская Tequilajazzz, которая в 1994 году подписала контракт со столичной компанией «FeeLee» и за несколько лет вышла в безусловные лидеры альтернативной сцены. Словом, каждая группа хотела «прикрепиться» к своему издателю. Исключением была лишь «Гражданская оборона», которая создала свой независимый лейбл «ГрОб рекордс», — помимо самой «ГО», туда вошел еще десяток сибирских групп, близких по духу Егору Летову.