Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография
Шрифт:
1996: Пятый член
— Говорят, что настоящие рок-н-ролльные песни у тебя были написаны в Харькове. А сейчас ты пишешь попсу...
— Интересно получается. Когда я жил в Харькове, мне говорили: «Давай рок-н-ролл, хватит писать попсу». А теперь это, оказывается, был настоящий рок?
Я обвиняю его в том, что ему лень использовать свой талант. Ибо счастье и несчастье таланта в том, что он должен быть использован на полную катушку. Или никак.
Подводя
Прав или не прав был критик? Чиж говорит, что ему нисколько не стыдно за альбомы 1995 года — «Перекресток», «Live», «...О любви» — они были хороши со всех точек зрения. Кроме того, он разделял позицию Вячеслава Бутусова, что лидер группы несет ответственность за карманы своих музыкантов («Я должен, — сказал в интервью Бутусов, — писать альбомы с регулярностью примерно раз в год, чтобы жить более-менее богато всем»).
— Березовец говорил: «Надо бы пластиночку записать!» — «Хорошо, давай запишем». Это было поставлено Игорем, грубо говоря, на поток: пластинка в год. Наверное, с его стороны это было правильно: пластинка в год — вроде бы немного. Я раньше тоже так думал... Ни фига! Иной раз нужно десять лет, чтобы написать эти десять песен.
Тем не менее новый альбом «Эрогенная зона» стал как раз следствием такого продюсерски-коммерческого подхода. Дело в том, что менеджмент группы и лейбл «SoLyd Records» договорились выпустить полное собрание чижовских альбомов в виде бокс-сета с шестью CD (наподобие сундучка «Хэппи мил» из «Макдоналдса»). Туда предполагалось вложить фирменный пакет со значком с изображением «чижей» и цветными постерами. Было также объявлено, что первые 500 экземпляров этого коллекционного комплекта будут пронумерованы и снабжены специальным сертификатом. Разумеется, цена бокс-сета получилась весьма кусачей. И новый альбом должен был привлечь к этому «сундучку» внимание фэнов Чижа и помочь распродать весь тираж.
Но откуда было взяться материалу для нового альбома? Пришлось срочно скрести по сусекам, чтобы успеть к назначенному сроку. И эта «датскость» во многом объясняет недостатки «ЭЗ».
Эрогенной зоной словарь называет «участки кожи на теле человека, прикосновение и раздражение которых вызывает сексуальное возбуждение». Но возбуждения не было. Ни сексуального, ни меломанского. Поэтому правильнее было бы назвать альбом — по заглавной песне — «Фантомом». Ведь фантом, как поясняет тот же словарь, это «причудливое явление, привидение, призрак».
То, что «Эрогенная зона» была именно альбомом-призраком, косвенно признает и сам Чиж: «Единственный хороший номер там — “Динамовский вальс” и “Снова поезд”. И всё!»
Но небрежность в отборе материала была не единственным минусом «Эрогенной зоны». После ее прослушивания у многих оставалось ощущение мешанины, музыкального «ерша» с отчетливым привкусом депрессии. И это неудивительно, если вспомнить, под влиянием чего сочинялись вошедшие в альбом песни.
Про психоделический «Поезд» Чиж рассказывал так: «Это всё поездки наши, железнодорожные зарисовки, списанные с жизни. Ситуация по весне и поздней осени с дембелями, кошмар этот. Мы тогда мотались по всей стране чуть ли не каждые два дня — с вокзала на вокзал, дороги, дороги... Так достало!»
Эту рельсовую мистерию, так же как «Динамовский вальс» и «То измена, то засада», Чиж сочинил у себя дома с тяжелейшего бодуна («Похмелье после запоя, — делился он впечатлениями, — это настоящий русский экстрим. Когда наступают алкогольные зори, когда хочешь
Такой же сумрачной по настроению была и песня армейских времен «Эрогенная зона» с провокационным рефреном «Я знаю, что вена — моя эрогенная зона». Правда, с той поры, когда рядовой Чиграков улетал на героиновых крыльях «через невидимый глазу забор» в Никуда, его отношение к наркотикам сильно изменилось: «Думаю: нет, с таким текстом на пластинку писать — вот это грех настоящий... И я переписал». Например, «кто-то маячит в соседнем окне» вместо «...и улетаю верхом на игле»; «это не жизнь, это ниже ее» вместо «...выше ее» и т. д.
Мрачноватость альбома в какой-то мере разбавляли песни, составляющие некий стёбный блок: «Динамовский вальс», «Russo matroso» и полный концертный вариант «Вечной молодости», дополненный припевом из «золотого» хита Юрия Антонова «Мечта сбывается». Как заметил один из критиков, антоновские строки всегда поражали его своей уместностью в чижовской песне, вызывая светлое ощущение «подзабытых семидесятых». (Кстати, Чижу наверняка было бы приятно узнать, что Антонов, кумир его юности, в интервью минской «Музыкальной газете» сказал: «Мне очень нравится своей непосредственностью Чиж и Ко. Но это не совсем рок, это больше популярная музыка. Я и Пола Маккартни не стал бы называть рок-музыкантом, он поп-музыкант».)
Добавило альбому позитива и «Прекрасное воскресенье» из репертуара «Поющих гитар» — однажды Чиж заиграл этот старенький, но неувядающий хит на саунд-чеке, и парни с радостью его подхватили.
Но главным хитом, сразу пошедшим в народ, к удивлению всей группы, стал «Фантом» [109] — дворовая песня, написанная в 1970-х якобы от лица американского пилота, сбитого советскими истребителями во Вьетнаме. Из 12 куплетов, которые Миша Владимиров откопал в пионерском песеннике своей жены, общими усилиями было отобрано шесть. Гармонию Чиж оставил в том самом виде, в котором ее показал когда-то старший брат.
109
Еще до Чижа «Фантом» появился на альбоме «Лет Ит Би» проекта Егора Летова «Коммунизм» (1989), но с другой гармонией и исполненный в другой манере.
Чтобы «добить» хронометраж, в «ЭЗ» вставили «Лирическую» из репертуара Владимира Высоцкого. Первоначально Чиж записал ее как участник проекта «Странные скачки», где звезды отечественного рока — Шевчук, Бутусов, Кинчев, «ЧайФ» и др. — представили свои кавер-версии песен «всенародного Володи» (альбом вышел в декабре 1996-го).
Наиболее интересна история появления в «ЭЗ» песни «Russo matroso». Она принадлежала бывшему харьковскому рокеру Захару Маю, начинавшему выступать с группами «Постскриптум» и «Сутки-трое». В 1989 году он ненадолго стал членом группы «Генеральные переживания», где в то время играл Евгений «Кошмар» Варва, и вскоре эмигрировал в Штаты. «Но я успел с ним познакомиться, когда приезжал накануне», — рассказывал Чиж. Он даже упомянул Мая в своей «Буги-Харьков» («...жаль, что я не застал балтиморского парня — Захара»).
Тем временем 18-летний Захар, высоченный и зычный, как Маяковский, мыл машины и писсуары в еврейском квартале Балтимора, откладывая каждый доллар на оплату студии. И в результате записал альбом «...И никого другого» (1995), который довольно быстро разошелся среди русскоязычных эмигрантов. Когда «ДДТ» прилетели на гастроли в Америку, Май через барабанщика Игоря Доценко прислал этот CD Чижу в подарок.
— Там была масса шикарных песен, — говорит Чиж, — но «Руссо матросо» как-то сразу легла мне на уши.