Чижик – пыжик
Шрифт:
Не будем спешить, мы себя еще в ебле не показали.
По деревне мы пройдем, Что-нибудь состряпаем: Кому жопу разорвем, Кому хуй оттяпаем.Жизнь моя в Москве вскоре стала похожа на ту, что вел в Толстожопинске. Разве что спортом меньше занимался. Зато помахался с мастерами высокого класса. Да, кабаки здесь были шикарнее, клевых подстилок больше и общаться иногда приходилось с людьми, которые считали себя выше меня. Я им прощал это заблуждение. На одной из сходок помог Биджо уладить затянувшийся конфликт.
За день до моего отъезда Биджо предложил прокатиться с ним в Подмосковье.
— Местные отморозки наехали на директора нашего кабака. Потолкуем с ними, может, одумаются. Нам лишняя кровь ни к чему.
За рулем сидел Миша, жевал жвачку, шевеля в такт челюстям полуорлиный клюв. Он так медленно двигал челюстями, будто с трудом растягивал тугую резину, а потом с неменьшим усилием сжимал ее.
Почти на каждом посту ГАИ нас останавливали якобы для проверки документов. На мусориных еблищах бегущей строкой блымало: дай-дай-дай!.. Мол, машина грязная и вообще… Но дай и давай хуем подавились. Мусора с напрягом просекали эту истину и отпускали.
Свернув с трассы на дорогу, ведущую к нужному нам городу, Миша кивнул на шиномонтажную с открытой пустой мойкой:
— Заедем, чтоб меньше мозги ебали?
— На обратном пути, — ответил Биджо.
Ресторан располагался на окраине. Эдакое швейцарское шале из темно-красного кирпича. Рядом была большая заасфальтированная площадка для стоянки автомобилей. Ни одной машины, зато из лесополосы вышли трое. Не старше двадцати пяти, быковатые, рожи — поцелуй, пизда, кирпич. Руки держали в карманах длинных кожаных курток: очкуют.
Миша остановился метрах в пяти от них. Биджо, сидевший рядом с ним, открыл дверцу, чтобы выйти. И тут я увидел, что средний из отморозков выхватил из кармана пистолет. Миша тоже заметил, сунул руку под щиток, где был тайник с оружием. Он успел достать револьвер, серебристый, с длинным стволом, потому что обстрел начали с Биджо.
В салон сыпанули осколки ветрового стекла, выстрелы зазвучали громче и слились в очередь.
— Еб!.. — успел вскрикнуть Миша и, выронив револьвер, задергался от попадающих в него пуль.
Я лежал на заднем сиденье, смотрел, как он дергается почти после каждого выстрела. Бой в Крыму, хуй в дыму, ничего не видно. Я с трудом дотянулся до револьвера. Вот он, холодный и тяжелый.
Стрельба прекратилась. То ли решили, что нам пиздец, то ли перезаряжали. Из-за работающего движка не было слышно шагов. Может, подошли к машине и разглядывают меня, ухмыляясь. Как глупо влип, еб твою с похлебкою!
Я выглянул из-за правого сиденья. Ветровое стекло покрылось белесой паутиной трещин и заимело две большие дыры напротив Миши и Биджо, который наполовину выпал из нее — ноги и жопа внутри, а туловище и голова снаружи. В правую дыру хорошо был виден по пояс тот, кто выстрелил первым. Он менял обойму, неторопливо, расслаблено улыбаясь. Я навскидку, почти не целясь, выстрелил ему в грудь, чтоб не промахнуться. Отдача была еще та. Руку подкинуло и пуля попала отморозку в череп, верхнюю часть которого будто бритвой срезало. Стоял бы он чуть дальше, я бы промазал. Поясная мишень рухнула, исчезнув с моего поля зрения. Я сместился по седушке и посмотрел в левую дыру. Второй беспредельщик стоял ко мне боком и удивленно пялился на землю, наверное, на своего мертвого кореша. Они ведь уже победили и вдруг!.. Держа револьвер двумя руками, я прицелился и дважды выстрелил в него. Второй раз —
Я сполз с сидения на пол, ожидая выстрелов третьего отморозка, которого никак не мог обнаружить. Ждал, когда он сделает первый ход, засветится. В салоне воняло сгоревшим порохом, кровью и бензином. Не дождавшись, я отжал рукой замок задней левой дверцы и толкнул ее ногой, распахивая. Никто не выстрелил. Я осторожно вылез из машины, огляделся.
На площадке кроме двух трупов больше никого не было. Третий отморозок заломил рога. Из приоткрытой задней двери ресторана выглядывал лысый хуй в белой куртке, грязной вокруг боковых карманов. Наверное, ворованное мясо в них складывает. По дороге проезжали, замедляя ход, машины. Скоро здесь будут мусора.
Я протер носовым платочком револьвер и сунул его в Мишину руку, еще теплую. Два трупа в машине, два трупа на площадке — боевая ничья, мусорам меньше работы. А я огородами, огородами — и к Котовскому. Обходя машину с правой стороны, краем глаза заметил, как дернулась у Биджо щека, выбритая до синевы. Я подумал, что показалось. Все-таки вернулся, дотронулся до шеи, сонной артерии. Билась, ебать ее в сраку! Еле-еле, но пульсировала.
Я, забив хуй на мусоров, затолкал Биджо в машину, закрыл дверцу, потом занялся Мишей. Тяжелый, падла, и в кровищи весь, на полу прямо лужа стояла. Можно подумать, что у него крови не пять литров, как у всех, а ведра три. Я перекинул его на заднее сиденье, сел за руль. И поехали с ветерком, под удивленными взглядами встречных. Правда, было их мало. Где-то далеко позади завыла сирена. Отъебешь — кого догонишь. Я выжал педаль газа до пола. Ветер вышибал слезу, временами я рулил вслепую.
В мойку залетел сходу, стукнувшись бампером о заднюю стенку из ребристого метала. Бампер выдержал, а несколько ребер выпрямилось.
— Ты чо, охуел?! — заорал прибежавший хозяин. Увидев револьвер в моей руке, сразу захлопнул ебло, спрятав гнилые зубы.
Я засунул оружие за пояс, чтобы на него икотка не напала, и приказал:
— Двери закрой.
Он метнулся к двери, быстро закрыл обе створки, включив лампу в большом защитном стеклянном футляре, приделанную над входом.
— У тебя появился шанс, — сказал я ему. — Поможешь — не пожалеешь, стуканешь — сам знаешь, что будет. Усек?
— Да.
— Перевязку умеешь делать?
— В армии учили, — ответил он без страха, больше с любопытством.
— Тому, что на переднем сиденьи. А я схожу позвоню. Где у тебя телефон?
— Там, — показал он на стену, за которой находилась шиномонтажная.
Трубку взял Нугзари. Выслушав меня, выругался на родном языке, потом что-то на нем же спросил, вспомнил, что моя твоя не понимай, крикнул:
— Сейчас приедем!
И швырнул трубку так, что мой аппарат жалобно хрюкнул.
Прикатили быстро. На «скорой помощи» с работающей мигалкой. Затем подтянулись три джипа с братками. Они порывались поехать и перестрелять всех, кто попадется на пути в этом сраном городке. Дальше слов дело не пошло. Один джип поехал к кабаку узнать, что там и как. Другой сопровождал «скорую», увозящую Биджо, еще живого, и Мишу, уже… На третьем доставили меня на Садовое кольцо, где пришлось выслушать вой двух баб в натуре, а потом еще одной по телефону, когда сообщил Ирке, что задержись на неопределенное время. Бабья доля — сиди и жди, когда о тебе вспомнят и выебут.