Чокнутая будущая
Шрифт:
— Я не знаю, что ты там увидела и что себе вообразила, раз стала такой предупредительной, — фальшиво-беззаботно сказал Антон, — но со мной все просто отлично.
— Конечно.
Обязательно когда-нибудь будет.
Не очень скоро. Потому что поверх перевернутой дамы пентаклей танком пройдусь и я.
Бедный Антон. Его ждут по-настоящему тяжелые времена. Куда там будничным пятеркам и десяткам. У нас-то сплошь великие арканы.
Нынешние токсичные со всех сторон отношения
И так мне снова нас стало жалко, его больше, себя меньше, что я едва не заревела.
Торопливо вскочила, отвернулась к самогонному аппарату, следя за капельками дистиллята.
Поправила без всякого смысла термометр.
— Это уже вторая перегонка. Продукт получится чистым, как слеза. Потом я буду настаивать его на орешках и ягодах. Хочешь попробовать? У меня огромные запасы выпивки.
— Я за рулем.
— Заберешь с собой. Подожди, я принесу.
— Оставь. В следующий раз приеду на такси, здесь все равно с парковками туго.
— Не приезжай, — вырвалось у меня. — Не надо.
— Мирослава, — я услышала, что он отодвинул стул.
Поднялся, наверное. Не собирается же он подойти ко мне ближе?
Обнять со спины, обжечь дыханием мое ухо.
Волоски на руках встали дыбом.
Позвоночник сковало холодом.
Я торопливо обернулась.
Антон подошел к раковине и принялся мыть пустую тарелку.
— Ты не слишком-то гостеприимна, — беззлобно заметил он. — Как можно так бессовестно давать от ворот поворот родственнику?
— Разве я похожа на человека, который любит родню? — переводя дыхание, буркнула я.
Получилось враждебно.
Антон поставил тарелку на сушилку.
— По крайней мере, ты была достаточно добра, чтобы накормить голодного родственника. Было очень вкусно, спасибо, — сама вежливость, вы только посмотрите на него.
Осталось только забраться на табурет и провозгласить «спасибо нашим поварам за то, что вкусно варят нам».
— Это просто я надышалась парами алкоголя и потеряла бдительность… Ты приведешь ее на Алешин день рождения?
Он сразу понял, о ком я. Но сделал вид, что нет.
— Кого? — спросил равнодушно.
— Ту женщину, которая истрепала тебе все нервы.
— Понятия не имею, о ком ты говоришь.
— Ну разумеется, имеешь.
Антон закинул в рот ягоду малину.
— Что же, спасибо за обед. Я, пожалуй, поеду.
— Почему ты не знакомишь ее с братом?
В меня как будто бес вселился.
В самом деле.
Он-то навещает Алешиных жен, когда ему вздумается.
А сам, а сам!
— Потому что не терплю конкуренции, — отрезал Антон, направляясь в коридор.
Я последовала за ним.
— Ты думаешь, что она
— Не хотелось бы выяснять это опытным путем.
— У тебя детские комплексы или что?
— Мирослава, — он был вынужден остановиться, чтобы обуться.
Я крутилась рядом, заглядывая ему в лицо. Он крутился, чтобы не дать мне такой возможности.
Странная возня между тапочками и ботинками, если хотите знать.
Запах самогонки.
Вкус карамельки во рту от моего имени на его губах.
Туалетная вода древесно-кожаного семейства.
Плотная ткань его лацканов под моими ладонями.
Поймала.
Загнала в угол.
Смотрела близко-близко, глаза в глаза.
Такие… очень светлого серого цвета с темными прожилками.
— Мирослава, — он смиренно стоял, не двигался. Губы иронично кривились. Мимические морщинки, будто живые, все время складывались в новый рисунок. — Я же знаю, какое произвожу впечатление, и какое — Леха.
— Будет женщина, которая выберет тебя, а не Леху, —прошептала едва слышно.
Он зажмурился, как от вспышки.
Я отступила.
Дышать было больно.
— У меня только один вопрос, — с трудом выговорила я, возвращаясь в ту реальность, в которой я убегала от неприятностей, а не неслась им навстречу со скоростью взбесившегося паровоза. — Как объяснить мое внезапное выздоровление Алеше?
Антон засмеялся, по-прежнему не открывая глаз.
— Ты же врушка, соври что-нибудь.
Как же мне хотелось поцеловать его в эту минуту, вы бы только знали.
Но бабушка меня воспитывала иначе.
Для разнообразия я сказала Алеше правду.
Что испугалась всех его бывших.
— Дурочка, — развеселился он, — ты моя любимая девочка, что ты вообразила себе! Но я рад, что ты здорова, и рад, что ты приедешь. Кстати, ты помнишь, что это костюмированная вечеринка? Придумаешь, что надеть?
Алеша питал слабость к маскарадам и переодеваниям.
— Придумаю. И зря ты гонял Антона ко мне с апельсинами.
— Вы поругались? Я его еле уговорил проведать тебя.
— Просто ты достал его своими женами.
Еле уговорил?
Ах, что вы говорите.
Значит, напрасно мне тут Антон заливал про родственные связи.
Он все понимал куда больше, чем показывал.
Я завершила перегонку, аккуратно помыла самогонный аппарат и убрала его в кладовку.
Слопала миску малины, к которой почти не прикоснулся Антон.
Воображала себе, какие на вкус его губы.
Мое воображение кружило меня в будоражащем вальсе.