Чортушка
Шрифт:
Матрена. Охъ, ддушка! пропала моя голова. И охватить умомъ не умю, чего мы натворили… Мысли то такъ вотъ и мчатся кувыркомъ, будто турманы…
Антипъ. Погоди. Я тоже поднесу ему, демону… закуску въ жизни! За всхъ за себя, за княгиню-покойницу, за Матюшу, неповинную душу, племянника загубленнаго… Что мы знаемъ, то знаемъ! Сладкая будетъ закуска. Хо-хо! Скрючитъ его отъ нея.
Матрена. Ты что же, ддушка, неладное, стало быть, что-нибудь провдалъ про князя?
Антипъ.
Матрена. Пожалуй, не сказывай: я спросту.
Антипъ. Ни теб и никому не узнать, пока не придетъ смерть либо за мною, либо за княземъ. Должно, я помру ранбше… Хо-хо! Посмотрю передъ смертью, какъ его задергаетъ… Хо-хо!
Матрена. Не смйся, ддушка! страшно!
Антипъ. Хо-хо-хо-хо-хо… Безъ того самъ не помру и его со свта не отпущу… Хо-хо-хо!
Михайло (поетъ).
Ходилъ, гулялъ добрый молодецъ, Искалъ мста добраго. Не нашелъ-то добрый молодецъ мста добраго, A нашелъ-то добрый молодецъ море синее, Камыши высокіе, лопухи широкіе…Антипъ. Вожака въ бга ищешь?
Матрена. Да… съ однимъ Констою уходить боязно…
Антипъ. Напрасно. Парень головитый.
Матрена. Я парня своего не хаю, да молодъ и горячъ и сторону нашу плохо знаетъ: московскій человкъ, городской.
Антипъ. Зови пвуна.
Матрена. Давыдка?
Антипъ. Михаилу.
Михайло. Не пойдетъ…
Антипъ. Пойдетъ. Кто его удержитъ? Вольная душа. Загнала бда сокола въ клтку, – ну, и терпитъ. Спитъ воля. A ты позови, разбуди. Пойдетъ.
Матрена. Да, ужъ лучше-то нельзя… О, Господи! просто затменіе нашло, что я о немъ забыла.
Конста и Зина, обнявшись, стоятъ въ глубин сада.
Антипъ. Поминай, какъ звали!
Зина. Хорошо… привольно…
Матрена. Спасибо, Антипушка, что надоумилъ…. Какъ рублемъ подарилъ.
Зина. Звзды на неб…
Конста. Сама ты – звзда изумрудная!
Михайло (выходить).
Какъ во этихъ камышахъ стояла избушечка. Во той ли избушечки была свтлая горенка…Матрена. Что ты, Давыдокъ, все грустное поешь? Веселую пой.
Михайло. Я, Матрена Никитишна, больше по причин одинокаго горлодеру.
Матрена. Довольно по саду основу сновать садись рядкомъ, потолкуемъ ладкомъ.
Михайло. Съ великимъ моимъ удовольствіемъ.
Антипъ. Вы потолкуйте, a я послушаю…
Зина. Кузнецы трещатъ… трещатъ…
Конста. Много ихъ къ осени-то.
Зина. Трещите, стучите! Я теперь не боюсь…
Михайло. Вся полная зависимость отъ васъ, Матрена Никитишна. Безъ васъ я съ мста не тронусь, a съ вами хоть во вс преисподнія.
Антипъ. Князь-то спитъ, чай, либо чертей вызываетъ.
Михайло. Безпремнно, что вызываетъ чертей.
Конста. Немного ему черти разскажутъ…
Зина (взвизгнула, и убжала). Конста! Лови меня.
Михайло. Константинъ!
Конста. Посл!
Михайло. Опосля, твою маменьку повидавши, y насъ съ тобою теперь большіе разговоры будутъ.
Конста. Хорошо, хорошо… (Убгаетъ).
Зина. Конста! ау!
Антипъ. Земля-то, стало быть, подъ ногами горитъ.
Матрена. Этакихъ чертей князю не вызвать!
Михайло. Ночь-то свтлая, благодатная…
Антипъ. Мсяцъ бродяжье солнышко!
Михайло (запваетъ).
Ахъ ты, душечка, удалый молодецъ, Ты гораздъ, душа, огонь выскать! Часты искры сыплются, Въ ретиво сердце вселяются, Сиротою называются…Зина. Конста! ау!
Конста. Ау!
Голосъ далекаго сторожа. Посматривай!
Михайло (дразнится). Поглядывай!
Смющійся голосъ Зины. Слуша-а-а-ай!!!
Дйствіе IV
Внутренній покой въ павильон; обдерганные, порванные обои – жалкій видъ разгрома, точно посл пожара. Черезъ высокая узкія окна виденъ садъ. Одна старая, могучая яблоня почти приклонилась къ окну своею шапкою. Три выхода. Въ углу печь съ лежанкою, топится. Прошка поддерживаетъ огонь. На лежанк подстилка и подушка – Антипова постель. Смшанная мебель, какъ въ нежиломъ помещеніи: хламъ, сданный въ кладовки. Ковчеговъ, Вихровъ, Липинъ, Исправникъ, Лаврентій Ивановичъ, Прошка.