Чортушка

Амфитеатров Александр Валентинович

Антипъ (хихикаетъ). Стража!

Конста. Надолъ ты мн, старецъ! Вотъ что!

Антипъ. Въ старину тоже, сказываюсь, случай былъ: поставили козла стеречь капусту…

Конста. Опять ты?

Антипъ. Чего?

Конста (бросаетъ колотушку). Дьявола ты въ меня посадилъ! Колдунъ ты!

Антипъ.

Ужъ и колдунъ?

Конста. Что я буду длать? Гвоздь y меня въ мозгахъ… всю вселенную она мн заслонила!

Антипъ. Стало быть, здорово забрало.

Конста. Старый ты чортъ! До твоихъ словъ лукавыхъ я къ ней какъ слпой былъ!

Антипъ. А я теб глазки растаращилъ? Ишь!

Конста. Открылись мои глаза! Несчастный я сталъ человкъ… открылись!

Антипъ. Открылись, такъ смотри. На то они подъ лобъ ввернуты.

Конста. Прежде она для меня княжна была, барышня… Я красоты ея не видалъ. Словно никогда въ лицо ей не смотрлъ.

Антипъ. A теперича разглядлъ? Понравилась?

Конста. Нту больше княжны. Зинушку вижу… солнышко красное… двушку желанную… любушку… Эхъ!

Антипъ. Обыкновенно, женскій полъ.

Конста. A?

Антипъ. Двку-то, говорю, какъ ни назови и куда ни превозвысь, все она, двка, одинаковъ товаръ-отъ, выходить.

Конста. A, была не была, трещи моя голова, во всемъ ей признаюсь! Все скажу. Либо пусть и она любитъ. Или – пропадай душа! Хоть на свт не жить!

Антипъ. Скажи, братъ, скажи.

Конста. Да! скажи! A она насмется, надругается, нажалуется, велитъ прогнать со двора?..

Антипъ. Я теб, дружокъ, не совтчикъ. Старикъ я. Когда молодъ былъ, любливали и меня двки.

Конста (плюетъ). Двки!

Антипъ. Ну, извстно, не всмъ княжны…

Конста. Охъ, старикъ, не отвинтилъ бы я теб носъ твой!

Антипъ. Колотушку-то подыми… сторожъ!

Конста. Колотушку я подыму…

Антипъ. Любить люби, a стучать надоть.

Конста. Язва! Проказа египетская! (Уходитъ).

Антипъ. Ни-че-го!

Ушелъ въ баню, дверь оставилъ открытою.

Князь (возвращается съ Муфтелемъ и Матреною). Я тобою доволенъ, доволенъ.

Матрена. О томъ лишь, батюшка-князь, и радемъ, чтобы вамъ угодить.

Стукъ

колотушки.

Mихaйло (поетъ).

Какъ леталъ-то, леталъ сизый орелъ по крутымъ горамъ, Леталъ орелъ, самъ состарился…

Матрена. Конста стучитъ.

Myфтель. Старательный молодецъ.

Князь. Да. Я его награжу… Я всхъ награжу.

Матрена. За что жаловать изволите? И безъ того много взысканы вашими милостями.

Князь. Ступай. Ступай…

Нижнія окна павильона освщаются изнутри. Матрена уходить въ павильонъ. Луна свтитъ прямо на балконъ.

Князь. Слушай, Муфтель. Когда народъ болталъ, что покойная княгиня ходитъ… гд ее видли?

Муфтель. Въ разныхъ аллеяхъ, ваше сіятельство.

Князь. Въ разныхъ?

Myфтель. Такъ точно. Тоже вотъ – будто бы на балкон этомъ… сиживали…

Князь. Здсь она умерла.

Муфтель. Да это, ваше сіятельство, что же-съ?!

Князь. Нтъ, Муфтель, нтъ. Духъ, исшедшій изъ тла ране, чмъ свершить земное въ предл земномъ, тоскуетъ по мстамъ, гд онъ покинулъ свои страсти и страданія, стремится къ нимъ и навщаетъ ихъ. Возможно, возможно.

Муфтель. Я того мннія, ваше сіятельство, что не иначе, какъ глупый народъ принималъ за княгиню княжну Зинаиду Александровну. Потому что сходство.

Князь. Она на меня похожа, не на мать.

Зина выходитъ на балконъ павильона.

Михайло (поетъ).

Пробивала y него сдинушка между сизыхъ крылъ. Поблла его головушка, ровно блый снгъ.

Муфтель. Я имю въ виду ростъ и фигуру… Извольте взглянуть.

Князь (съ содроганіемъ). Да… похожа… уйдемъ.

Муфтель. Въ лунныя ночи княжна подолгу остается на террас.

Князь (про себя). Въ лунныя ночи… Въ лунныя ночи… скверное сходство… Муфтель!

Myфтель. Ваше сіятельство?

Князь. Ты увренъ, что это – тамъ, дйствительно княжна Зинаида?