Чтец эмоций. Страх возмездия
Шрифт:
Нил достал из сумки копченое мясо, пару лепешек и принялся за еду, заставляя себя тщательно пережевывать пищу. Его так и тянуло поскорее заняться светляками, однако требовалось настроить себя на кропотливую работу. Размеренные движения челюстями этому способствовали.
– Надеюсь, я готов, – произнес волшебник. – Тагар, давай договоримся? Я самым причудливым рисунком запускаю девять шариков, а ты просыпаешься. – Нил сделал пять светляков, и был несказанно удивлен, когда его творения погасли, не добравшись до середины комнаты. Правда, там, где висели четыре огонька, возникли еще… – Эй, мы так не договаривались! Их же стало тринадцать!
Ответа не последовало, зато один из огоньков закрутил сдвоенную петлю по вертикали и застыл на месте.
«Он еще и условия мне ставить будет?! – Вспыхнул было Нил, но тут же сам себя одернул: – Спокойно! Буду злиться – уйдет концентрация, уйдет концентрация – не справлюсь с задачей, а не справлюсь – не проснется Тагар и не выпустит меня отсюда. Знать бы еще, что он собой представляет и как к нему относиться».
Выполнивший сдвоенную петлю светлячок приблизился к задумавшемуся волшебнику и дважды коснулся прически. Парню явно напоминали, что не стоит испытывать терпение невидимого хозяина.
«Ладно, воспримем это НЕЧТО, как ребенка, желающего поиграть. Помню, отец говорил, что маленьких детей бесполезно ругать, надо дать им немного больше любви, и они перестанут капризничать. Правда его отец, мой второй дед, всегда поправлял, что любовь не должна быть слепой, иначе получится потакание капризам».
Нил вошел в режим чтения эмоций и сразу закрутил два светящихся шарика. Первый двигался, прочерчивая в воздухе вертикальную сдвоенную петлю, второй – горизонтальную. Пересеклись они в центре фигуры, создав цветок с четырьмя лепестками.
«Ну, разве я не крут?! Буквально слету такую вещь создал – смотреть приятно».
Однако насладиться зрелищем парню не дали, оставалось еще слишком много незадействованных шариков. Следующий изобразил фигуру в виде четырехугольника с вогнутыми сторонами, на пару секунд повиновавшись воле невидимого участника шоу.
«Хочешь еще? Да, пожалуйста, только я немного подправлю твой кривосторонний ромбик».
Чтец эмоций заставил двигаться и этот огонек, но несколько другим маршрутом: к каждому углу добавилась небольшая петелька, чтобы шарику было легче разворачиваться. Четвертый участник шоу создал вторую такую же фигурку, сместившуюся относительно предыдущей. В результате на цветок наложилась восьмиконечная звездочка. Светляки пришлось двигать очень быстро, чтобы огненные линии не прерывались.
Когда волшебник начал работать с одиннадцатым огоньком, у него подрагивали руки, пот тек ручьями, а глаза пылали жаром…
То, что творилось в центре комнаты, описать было сложно. Шарики носились, как сумасшедшие, оставляя за собой витиеватый рисунок из световых линий. Теперь для его поддержания требовались неимоверные усилия. Настроение волшебника кардинально изменилось. Нил понимал, что угодил в собственную ловушку. Он сам усложнял фигуры, предлагаемые невидимым соучастником, и теперь подошел к пределу своих возможностей. А свободными оставались еще два огонька.
Отслеживать каждый объект, поддерживая скорость и четко выверенное направление, не давать погаснуть линиям рисунка, не допустить столкновения источников света друг с другом… это чересчур даже для сверхконцентрированного внимания. Нилу казалось, будто у него появились дополнительные глаза, способные независимо от реальных самостоятельно управлять элементами сложного рисунка. Мозг, судя по ощущениям волшебника, вообще рвался за пределы черепной коробки. Нилу очень хотелось обхватить раскалывавшуюся от боли голову, но пальцы были задействованы в управлении огоньками.
Двенадцатый шарик, дождавшись своей очереди, устремился по косой через весь рисунок снизу вверх, затем, опустившись по вертикали, опять перечеркнул динамическую картинку и, замкнув фигуру песочных часов, застыл на месте.
«Точно сегодня скончаюсь от перенапряжения, – подумал узник. – Ну, и ладно! Все равно это не повод, чтобы сдаться, так и не узнав, какого падшего я тут делаю! Так, чего стоим, время теряем? А ну, вперед» – Предпоследний из светляков устремился в путь по указанной траектории.
Усложнять двенадцатую фигуру парень не рискнул. Ему и сидеть-то уже было трудно, словно кто-то невидимый придавил к полу и стене, а тут еще новый участник светового представления едва не столкнулся сразу с двумя коллегами. В груди похолодало, парень напрягся и почувствовал некий щелчок чуть ли не внутри черепа.
«Ничего себе! – У него вдруг улучшилась контрастность зрения, волшебник даже начал слышать звуки, которых раньше не различал. При движении шарики шипели подобно испарявшимся на раскаленной плите каплям воды. Боль в голове усилилась и сместилась к вискам, глаза перестали видеть стены пещеры, а пальцы, будто инеем покрыло. – Паршивые симптомы!»
Именно так во многих учебниках описывали первые признаки необратимого процесса, когда волшебник переступал грань дозволенного. Нарушителю, зачерпнувшему слишком много жизненной энергии ради непосильных заклинаний, грозила мучительная смерть, если он сразу не прекращал издеваться над организмом, и затем в течение часа не обращался к могучему целителю.
«Плевать! Где я тут хорошего целителя найду? Да вообще хоть кого-то? Мне и осталось тут всего ничего. Хотя бы посмотрю, чем все закончится. Только ждать подсказок больше не буду. Тринадцатый огонек нарисует то, что пожелаю я. Даже если это будет последним желанием».
Застоявшийся светлячок начал двигаться по большой окружности, которая с каждым витком по спирали уменьшалась, стремясь к центру картинки. Нил собирался остановить его там, чтобы спровоцировать столкновения, поскольку большинство световых линий проходили через конечную точку спирали.
«Финал получится запоминающимся. – Он усмехнулся. – Думаю, до конца жизни его не забуду».
Тринадцатый шарик достиг цели и остановился. Дальше начали происходить не совсем понятные вещи: центральный светляк увеличился в пять раз и начал быстро стягивать рисунок к себе, уменьшая его в размерах. Вскоре картинка превратилась в солнечный диск, окруженный многочисленными протуберанцами.