Что будет дальше?
Шрифт:
— Как правило, да.
Терри почувствовала, что голос ее звучит устало. Допускать такое — попросту непрофессионально со стороны инспектора полиции.
— Лица, склонные к насилию и преступлению на сексуальной почве, — настойчиво и даже озлобленно повторил свое предположение Скотт. — Сколько таких людей находится у вас на учете? И сколько из них проживают в ближайших окрестностях?
— Я согласна: такие есть, — произнесла в ответ Терри. — Я запрошу полный список. Но вы же сами понимаете: вероятность того, что Дженнифер стала жертвой маньяка, серийного убийцы или насильника, невероятно мала. Подобного рода преступлений совершается очень немного. Мы знаем о них лишь потому, что на подобные случаи всегда обращают
— Но тем не менее подобное все же случается, — сказал Скотт, дождавшись, пока Терри закончит свою тираду.
— Ну, случается.
— И даже в наших краях, — продолжил он.
— Да, даже в нашем городе и ближайших окрестностях. — Терри была вынуждена согласиться с неприятным ей собеседником.
«Господи, — подумала она, — и как только к нему пациенты приходят! Это же не психотерапевт, а изверг какой-то».
— Время от времени в нашем университете и в колледжах бесследно пропадают студентки… — продолжал он гнуть свою линию.
— Да, но по большей части это подростки и молодые девушки, злоупотреблявшие алкоголем или наркотиками или же пребывавшие в эмоционально неуравновешенном состоянии в связи с проблемами в личной жизни. Таким образом, я еще раз хочу указать на чрезвычайно малую вероятность…
— А как насчет той девушки из соседнего города, останки которой были найдены в лесу спустя шесть лет после ее исчезновения?
— Я знаю об этом случае. Насколько я помню, в конце концов даже не в нашем и не в соседних штатах, а где-то еще дальше был арестован серийный насильник и убийца, который признался в совершении этого преступления. Но если мне не изменяет память, на территории, где безопасность и порядок обеспечиваются нашим отделением, ничего подобного никогда не происходило…
— Или происходило, но оставалось для полиции неизвестным. — Скотт вновь перебил Терри на середине фразы.
— Само собой, я могу говорить лишь о том, что мне известно из полицейской статистики.
— Но, инспектор…
— Выслушайте, наконец, профессора Томаса… Может быть, его слова заставят вас изменить свою точку зрения, — неожиданно подала голос долго молчавшая Мэри Риггинс.
Терри обернулась к пожилому мужчине. Тот смотрел не на нее и не на других людей, находившихся в гостиной, а куда-то в пространство. Инспектору даже показалось, что его глаза прикрыты какой-то белесой пеленой, какой-то дымкой, природа которой оставалась для нее загадкой. Это наблюдение не на шутку обеспокоило Терри.
— Давайте расскажите мне все по порядку еще раз, — сказала она. — И пожалуйста, постарайтесь не упустить ни одной детали.
Адриан рассказал Терри Коллинз все, что помнил. Он упомянул даже о том, что Дженнифер шла по улице с неожиданно сосредоточенным и целеустремленным выражением лица. Он рассказал про то, как на улице стремительно, словно ниоткуда, появился белый фургон, который столь же неожиданно и резко затормозил, поравнявшись с девочкой. Профессор по возможности точно и подробно описал сидевшую за рулем фургона женщину и мгновенно исчезнувшего из его поля зрения мужчину. Он напомнил о том, что фургон простоял на месте буквально несколько секунд, а затем рванул прочь с визгом проворачивавшихся по асфальту шин. Ну и наконец, Адриан поведал о розовой бейсболке, оставшейся лежать на тротуаре, — о единственной зацепке, которая, после методичного обхода нескольких ближайших кварталов, и привела его сюда, в дом, откуда исчезла шестнадцатилетняя девушка. Профессор Томас изо всех сил старался рассказывать все последовательно и максимально подробно. Он как мог пытался приблизить свой рассказ к стилю, используемому в полицейских протоколах. Умолчал он лишь о той роли, которую играли в его жизни призраки покойных
Чем больше он говорил, тем более заметно становилось, как впадает в отчаяние мать пропавшей девочки и как все сильнее злится ее гражданский муж.
В отличие от родственников Дженнифер, инспектор Коллинз с каждым словом профессора становилась на вид все спокойнее. Она даже напомнила Адриану одного из профессиональных игроков в покер, передачу о которых он как-то раз видел по телевизору: что бы ни происходило у них в душе, о чем бы они ни думали, лица у этих ребят оставались абсолютно непроницаемы.
Адриан Томас ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Терри Коллинз тотчас же опустила голову и, воспользовавшись паузой, стала просматривать свои записи, которые наскоро делала прямо по ходу рассказа пожилого профессора. В этот момент Адриан и услышал знакомый голос.
— По-моему, ты ее не убедил, — негромко, почти шепотом, но абсолютно отчетливо произнес Брайан.
Усилием воли Адриан заставил себя не оборачиваться на голос. Слушая брата, он продолжал внимательно смотреть на инспектора.
— Она задумалась над тем, что услышала, и это уже хорошо. Но она еще не верит в реальность случившегося. Пока не верит, — настойчиво повторил Брайан.
Его голос звучал, как всегда, уверенно и твердо.
Адриан украдкой посмотрел в сторону.
Брат сидел на другом конце того же дивана, на котором расположился сам Адриан. Вместо молодого Брайана, в форме времен вьетнамской войны, соседом профессора Томаса оказался зрелый мужчина — нью-йоркский юрист, каким Брайан стал спустя много лет после демобилизации. Волосы у него на голове немного поредели, тут и там на фоне чуть выцветшей, цвета спелой пшеницы, шевелюры виднелись седые пряди. Вернувшись из Вьетнама, Брайан отрастил себе волосы, не изменив старинной привычке: он всегда носил длинную шевелюру — не до плеч, как у бывших хиппи, но все же вполне достаточную, чтобы можно было создать на голове живописный беспорядок и выразить тем самым протест корпоративному этикету. На Брайане был дорогой темно-синий костюм в едва заметную полоску и рубашка, сшитая, похоже, на заказ. Узел шикарного галстука был слегка ослаблен, воротник рубашки расстегнут. Брайан откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу.
— Нет, братишка, можешь мне поверить, — заявил покойник своему брату, — видел я, и не раз, вот такой взгляд, такое вот выражение на лице, какое сейчас у этой инспектрисы. Обычно клиенты выглядят так в тот момент, когда собираются соврать тебе. Если такое происходит с человеком впервые, обычно он чувствует себя немного неловко. Присмотрись, представь себе, о чем она сейчас думает. Соображаешь? Она ведь и сама догадывалась, что за очередным исчезновением девочки из дому скрывается что-то большее, чем банальный побег. Другое дело, что она и сама еще не уверена в этом и больше всего на свете хочет сейчас не ошибиться: вот начнет она расследование по статье «похищение», заведет уголовное дело, а потом выяснится, что все это плод ее догадок и силы полиции были потрачены впустую. Что тогда? Правильно, прощай очередная премия.
Почему-то простые и вполне земные фразы об инспекторе Коллинз в устах Брайана звучали как стихи.
— Да, Адри, — продолжал разглагольствовать Брайан, — нелегко нам будет ее убедить…
— Что мне делать дальше? — шепотом произнес Адриан.
При этом он мысленно приказал себе ни в коем случае не поворачиваться в сторону брата, но в какой-то момент не удержался и слегка наклонил голову так, чтобы увидеть его лицо.
— Прошу прощения, вы что-то сказали? — поинтересовалась Терри Коллинз, перехватывая взгляд пожилого профессора.