Что было, что будет
Шрифт:
— Послушай, ма, я больше не обязана прислушиваться к твоему мнению. Я ценю тот факт, что ты берешь к себе Стеллу, но, поверь, я бы ни о чем не попросила, если бы был другой выход.
— Это я знаю, — ответила Элинор. — Ты бы предпочла сдать ее в зоопарк ко львам.
— Откуда мне знать, что ты будешь о ней хорошо заботиться? Обо мне ты ведь никогда не заботилась. Твоя правда, я вовсе не в восторге от того, что она останется здесь, как не была в восторге, узнав о вашем с ней телефонном общении. Я хочу, чтобы Стелла получила больше, чем я.
— Понятно. — Элинор отставила чашку. Ей стало вдруг жарко. Она буквально пылала, что довольно
— Я этого не утверждала.
— Хорошо. Потому что Стелла тоже этого не утверждает.
Всегда одно и то же: они слишком быстро в своих спорах доходили до критической точки, бросая друг другу колкости, от которых потом было трудно отделаться, как от заноз, как от колючек или травинок.
— По крайней мере, я старалась.
— И разумеется, ты единственная, кто так поступал.
Тем временем Стелла получила в подарок от щедрой Лизы Халл целый пакет плюшек и, повернувшись к их столику, помахала обеим. Вид у нее был счастливый, даже Дженни увидела это. Ясно, что Юнити одурманил девочку; она попала под обаяние птичьих песен, светло-зеленой весны, начинающей распускаться прямо за окном форзиции, когда кажется, что все ветки кустарника обсыпаны искорками.
Здание чайной, как рассказали Стелле во время экскурсии, было единственным, если не считать Кейк-хаус, выстоявшим в пожаре 1785 года, когда весь город сгорел дотла. В то время в пекарне работала Лиони Спарроу — счастливое обстоятельство, ибо именно Лиони принялась таскать в кожаных ведрах воду из озера Песочные Часы, чтобы поливать крышу домика, таким образом не позволив соломе и черепице заняться огнем. Лиони воспользовалась помощью нескольких посетителей, создав бригаду, а сама бросилась домой, в Кейк-хаус, где продолжала бороться с пламенем, хотя любой другой на ее месте давно бы задохнулся от дыма. Своим поступком, заявила Лиза, Лиони положила начало добровольной пожарной команде Юнити.
— Пожарную машину назвали «Лиони», — добавила Лиза. — Сейчас они получают вторую машину и планируют назвать ее «Лиони-два».
— Заедешь домой? — спросила у дочери Элинор, расплачиваясь по счету.
— Думаю, у меня не хватит времени.
Было почти два часа. Настала пора уходить, выбраться из этого города, прежде чем он и ее завлечет своим зеленым светом и форзицией.
— Пожалуй, я лучше вернусь на вокзал. И еще одно, мама, — добавила Дженни таким тоном, словно собралась проглотить яду. — Как ты думаешь, нельзя ли нам перестать сражаться на то время, пока Стелла у тебя живет? Ради нее.
— Конечно можно.
Ведь могут же другие люди ходить по стеклу, обходиться без сна, распознавать лгунов, находить потерянное, видеть чужие сны.
— В таком случае, надеюсь, тебе удастся оградить ее от всего, что связано с Ребеккой Спарроу. Я не хочу, чтобы она выслушивала смехотворные байки.
Дженни поспешно поднялась из-за стола, желая уйти. Если она опоздает на поезд, то окажется в ловушке. Если она на него опоздает, то придется пройти по Локхарт-авеню до Кейк-хауса, повернув у огромного дуба, который, по заверениям некоторых, был самым старым деревом в штате. Дженни схватила сумочку и плащ. Вот тут-то на пол свалился второй нож. Услышав, как он ударился о деревянный пол, Элинор почувствовала, как у нее подпрыгнуло сердце.
«Уронишь его дважды, и она задержится надолго».
Пусть Дженни старается сделать все возможное, лишь бы не ступить на тропу, где Ребекка Спарроу вынимала из своего бока наконечники стрел. Пусть себе целует дочку на прощание и торопится на вокзал, не обращая внимания на лягушачьи трели и заросли ландыша. Пусть себе бежит по Мейн-стрит, если уж это так нужно, чтобы успеть на трехчасовой поезд в Бостон. Пусть пытается держаться подальше, но уже сейчас совершенно ясно, что никуда ей не убежать. И нечего тут сомневаться. Птицы всегда возвращаются в свои гнезда. В самом скором времени Дженни Спарроу тоже вернется.
2
День выдался теплый, слишком теплый для шерстяного свитера, который выбрала Стелла для своего первого дня в средней школе Юнити. Она впервые пожалела, что перескочила через класс. Если бы она записалась в восьмой класс начальной школы Хатауэй, то, возможно, страх сейчас не подкатывал бы к самому горлу, не давая возможности дышать, пока она шла по аллее. Когда-то этим маршрутом ходила в школу ее мать. Стелла, правда, не знала, проносились ли тогда мимо голубые сойки, пахло ли тогда лавром, посаженным первыми колонистами для защиты от молнии. С тех пор он рос везде как дикий кустарник.
В этот день по небу плыли огромные кучевые облака, и Стелла ощущала в воздухе душную сырость, от которой успели закурчавиться волосы. Все в Кейк-хаусе слегка отсырело — и одеяла, и напольные покрытия. Всю ночь напролет Стелла слушала лягушек и шелест камыша. Она вспомнила, как учительница естествознания в школе Рэббит рассказывала на уроке, что облако представляет собой дрейфующее по воздуху озеро. Подумать только: такая прорва воды плывет над крышами, деревьями, над головами — целое озеро. Стелла лежала в кровати на сырых простынях и изо всех сил пыталась уснуть на новом месте. Ее поселили не в спальне матери, а в небольшой комнатке на втором этаже, простоявшей закрытой много лет, пыльной и душной, зато с красивым видом на озеро. Но лягушки так орали, что задремать было невозможно. Вскоре после полуночи Стелла спустилась вниз, к телефону в гостиной, и набрала номер Джулиет Эронсон.
— Даже не верится, что я здесь, — прошептала Стелла подруге.
Она свернулась калачиком в старом широком кресле на двоих, обивка которого настолько отсырела, что ткань в рубчик стала зеленоватой.
— А мне не верится, что ты уехала, не сказав мне ни слова, — возмутилась Джулиет — Я как сумасшедшая пробегала все утро, искала тебя. Как ты могла так поступить?
— Вообще-то это была не моя идея. Моей матери. Интересно, от чего она решила меня защитить?
— От жизни, — буркнула Джулиет.
Именно по этой причине Дженни велела Элинор Спарроу избавиться от всех газет. Бедняжка Стелла даже не подозревала, как развиваются события, связанные с убийством. Поэтому Джулиет вслух зачитала ей теперь статьи из «Бостон геральд» и «Бостон глоуб». В обеих газетах Уилл Эйвери фигурировал как подозреваемый. Стелла почему-то встревожилась, словно предчувствуя, что теперь может случиться все, что угодно. Она потеряет отца и больше его не увидит. Такое случается даже с теми, у кого самая стабильная жизнь. Мать Стеллы, например, была на три года ее моложе, когда лишилась отца, разве нет? Возможно даже, она сидела в этой комнате, когда пришло известие о его смерти. Возможно, она глядела в это самое окошко, слушая кваканье лягушек, не в силах заснуть. С этого места в кресле Стелле были видны ветки форзиции, сиявшей в темноте. А дальше — темнота, одни только тени.