Что было – то прошло

Стоун Дениз

Лука садится за один из табуретов вдоль нашего маленького острова. Переливаю сливочную жидкость через ситечко в чистый стакан. Хватит только на одну порцию, так что надеюсь, недавнее желание поделиться выпивкой не покинуло его.

Я поворачиваюсь, чтобы разместить свою попытку приготовить орчату на кухонном острове. Лука поглощен страницами одной из любовных новелл, которые Лили хранит стопкой на прилавке, его ухмылка выглядывает из-под сексуальной обложки мускулистого мужчины, держащего гаечный ключ. Название расшифровывается как The Loose Screw .

Я

очень надеюсь, что он не читает одну из запутанных сексуальных сцен, которые Лили описала мне всего несколько дней назад.

Он замечает, что я смотрю на него, и хихикает. — Я должен взять это домой с собой. У него есть несколько очень творческих применений для насадки для душа, которые мне нужно будет опробовать.

— Оставь это. Лили продолжает приносить домой дубликаты, — говорю я, ставя перед ним стакан. — У нас так много новелл Зои Моны. Я уверена, что с ними мы могли бы начать революцию.

Лука уверенно кивает и кладет «Открученный винт » обратно на прилавок.

Повернувшись ко мне, он переводит взгляд с выпивки на мою ухмылку. — Что это?

— Я очень надеюсь, что тебе понравится, — говорю я.

Навыки выпечки меня теперь не подведут!

— Тебе удалось налить мне стакан с собой? Он опирается предплечьями на стойку, этими великолепными жилистыми предплечьями, которые станут моей смертью, и тянет свою верхнюю половину над островом.

— Ты всегда умел обращаться со словами?

— Да, я рад, что ты наконец заметила.

Его лицо приближается к моему. Он нежно целует меня. Невероятно счастливая улыбка расползается по моему лицу.

Разве это то, каково было бы быть рядом с ним все время?

Он снова садится и делает большой глоток из стакана. Горло Луки сжимается, когда он сглатывает. На его лице появляется натянутая улыбка, и он возвращает мне стакан, кивая.

После нескольких секунд тишины я спрашиваю: — Ну, как дела?

— Так хорошо.

Во мне бурлит энтузиазм. Я беру стакан, прижимаясь губами к тому месту, где только что были его губы, и отпиваю смесь. Густая крахмалистая субстанция обволакивает мой язык, жжение корицы и гранулы сахара портят мне небо.

Это чертовски ужасно.

Я переворачиваюсь к раковине, промываю язык краном, пытаясь смыть зернистую текстуру изо рта. Смех Луки проносится по кухне над моим катастрофическим провалом, и я бросаю на него свирепый взгляд.

— Могу я спросить, что именно ты пыталась сделать?

—Орчату, — признаюсь я. Смесь не имела ничего общего со вкусным напитком, который мы выпили прошлой ночью.

— Почему?

Мои щеки пылают от смущения.

— Я хотела сделать для тебя что-то, что заставило бы тебя улыбаться, как вчера. Фу! Я не должна была

пытаться использовать рецепт, с которым ты знаком.

— Я ценю, что ты хотела сделать что-то хорошее для меня. В следующий раз я научу тебя настоящему рецепту, и мы сможем приготовить его вместе. Он весело посмеивается. — Кроме того, орчата обычно не является напитком для завтрака.

— Мне жаль. — Мои плечи поникли в поражении. — Почему ты просто не выплюнул это?

— Ты просто выглядела так восхитительно, стоя там со своей счастливой улыбкой.

Он обхватывает мои большие руки своими. — Будь честной.

Голос у него командный. — Тебе не нужно было сладкой добавки после всего веселья прошлой ночью?

Мое сердцебиение громко пульсирует в моих венах. — Если ты уже забыл, я сделала это для тебя.

— Все, что было сделано для меня, уже здесь. — Лука подводит меня к нему через прилавок. — Кроме того, я не думаю, что когда-нибудь устану от того, что ты делаешь что-то приятное для меня, даже если твои обычно хвалебные кулинарные способности на этот раз трагически подвели тебя.

Он улыбается. Толстые мускулистые ноги Луки раздвигаются, когда он снова заключает меня в свои объятия.

— Я и не подозревала, что ты такой большой слабак. — Я дразню.

— Только с тобой, — говорит он прямо, как будто правда его не удивляет.

Его ладони обхватывают мои щеки, и его губы прижимаются к моим. Его лохматый загривок приятно щекочет мою кожу. Температура на моей кухне начинает повышаться.

Независимо от того, сколько раз я целую этого потрясающего мужчину, это кажется пугающе знакомым, но как в первый раз.

В конце концов наступит и последний раз. Я стараюсь не думать об этом.

Вместо этого я погружаюсь в него, пока мое тело реагирует на его прикосновения. Ноющая нежность возвращается между моими бедрами.

Комнату наполняет громкий кашель, и входная дверь со щелчком закрывается. Я инстинктивно высвобождаюсь из его хватки, делая шаг назад.

— Лили?

Появляется моя лучшая подруга. На ее лице застыла неконтролируемая нахальная ухмылка.

Я смотрю на Луку, который сидит на изящном табурете, одетый только в тогу из моих простыней. Я одета в его мятую рубашку со вчерашнего дня. Мои глаза пытаются передать ему срочное сообщение: НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЕ. НЕ ГОВОРИ НИЧЕГО.

— Рад снова тебя видеть, Лили.

Лука нарушает неловкое молчание и поднимается на ноги, крепко сжимая в руке лист с изображением морских коньков.

— Я рада, что Эйвери наконец-то принесла домой замену своему вибратору. Лили преувеличенно подмигивает мне.

— Вибратор?

Лука поворачивается ко мне, на его лице появляется злая ухмылка.

Что случилось?

— Он розовый с радужными блестками.

Лили врывается в свою комнату, и я могу отречься от нее прямо здесь.