Что движет солнце и светила
Шрифт:
Шуршавочка удивилась и даже подумала, что Шуршавёнчик хочет превратиться в корову. А то с чего бы это он завёл это "му-у-у"?
– Ты корова, что ли?
– спросила она, и Шуршавёнчик заплакал ещё сильнее, и затопал ножками, и выронил на землю конфету без обертки.
– Ах, вот оно что!
– сказал Шуршавчик.
– У него нехорошее настроение, потому что мама купила ему конфету совсем-совсем без фантика. А какой же уважающий себя Шуршавёнчик из-за этого не расстроится?
И он сел рядом, вытащил из папки кучу фантиков и принялся ими шуршать.
Он всё шуршал, и шуршал, и шуршал, и никак не мог найти самый красивый фантик.
– Стоп!
– догадалась вдруг Шуршавочка.
– Ты нацепил себе на нос очки с очень тёмными стёклами. Из-за них ты ничего не видишь...
Шуршавчик снял очки и сразу же вышуршал очень яркий, очень нарядный, просто замечательный фантик!
И Шуршавёнчик перестал кукситься и засмеялся.
А Шуршавчик и Шуршавочка пошли дальше. Они бродили долго-долго, но почему-то так и не пришли в этот загадочный Перёд. Где были чужие успехи, которым следовало радоваться. Но им всё равно было хорошо из-за того, что Шуршавёнчику понравился фантик и он перестал хотеть быть коровой, вот!
Они устали, и пришли к мудрой Шуршавке, и сказали:
– А мы не знаем, как идти в Перёд, и не знаем, где лежат чужие успехи, и радуемся совсем другому: ну, например, тому, что Шуршавчик вышуршал самый замечательный на свете фантик, а Шуршавёнчик перестал плакать...
И мудрая Шуршавка первый раз в своей жизни - это на работе-то! перестала шуршать фантиками, вскочила со своего просиженного кресла и стала смеяться, сначала совсем-совсем тихо, а потом - совсем-совсем громко, а потом ещё громче и громче, и всем вокруг стало так весело и радостно, что никто и внимания не обратил, как Шуршавочка и Шуршавчик вдруг разом покраснели, хоть спички от них зажигай!
Они посмотрели друг на друга, тихо ойкнули и тоже засмеялись во весь голос. И никогда больше не искали ни на карте, нигде этот загадочный город Перёд.
2
Один Шуршавчик, хороший и добрый, полюбил красивую Шуршавку. И стала она ему верной женой. И на работу они вместе ходили - шуршали, шуршали, шуршали, и по пути домой - шуршали, шуршали, и дома - шуршали, и всё Шуршавчику было мало : уже и сил не было, а шуршать-таки хотелось больше прежнего. Ну, что делать-то?
Пошел Шуршавчик к старой мудрой Шуршавке за советом. А та, представьте себе, сидит на крылечке и просто так на клумбу с цветами глядит, и хоть бы разик чем-нибудь пошуршала - нет, не хочет!
– Как я могу тебе что-то советовать?
– сказала она.
– У меня-то хватило ума прожить свою жизнь глупо, но радостно: ох, и нашуршалась я! Есть что вспомнить.
– А у меня мало того, что можно вспомнить, - заканючил Шуршавчик. Откройте свой секрет!
– Видишь, я просто так сижу? Веришь, что мне хорошо?
– Ну, - кивнул Шуршавчик и, чтобы хоть как-то себя занять, тихонечко пожомкал в кармане пиджака целлофан. О, как он прекрасно
– Торопыга ты, торопыга!
– улыбнулась мудрая Шуршавка.
– Шуршать - это, конечно, счастье и радость. Но ещё большее счастье - не шуршать, но знать, что непременно пошуршишь как только захочешь это сделать. Живи, радуйся и не думай о счастье...
– Ну как же это я о нём не буду думать, когда мне его надо, и побольше!
– А мы всегда думаем о том, чего у нас нет, - ответила мудрая Шуршавка.
И, наверное, она была не права. Ну разве ж может настоящий Шуршавчик жить просто так и ни о чём не думать? Ему нужно непременно видеть своё шуршу, слышать своё шуршу, чувствовать своё шуршу! И, конечно, он боится , как бы оно куда от него не ушло.
И пошёл Шуршавчик к колдуну Шуршаву.
– Ладно, - сказал тот.
– Будешь видеть только свое шуршу...
Вышел Шуршавчик на улицу. Вроде бы и видит всё вокруг, но в то же время ничего не замечает. Идёт больной - еле дышит, вот-вот упадёт, и подать бы ему руку, до дома довести, но Шуршавчик - ноль внимания! Плачет маленькая Шуршавочка: потеряла шурху. И, конечно, посмотрел бы Шуршавчик внимательно нашёл бы её в густой траве, утёр бы Шуршавочке слёзки и успокоил. Но ничего он не видит, экая беда!
Так и стал он жить. Только свою шуршу и видел! И думал, что лучше её и быть уже ничего не может.
– Эх ты, - сказала однажды Шуршавка.
– Никакого у нас с тобой шурхету не получается!
– Это тебе так кажется, - не согласился он.
– Скучно что-то мне, - вздохнула Шуршавка.
– Пойду-ка я прошуршу по бульвару...
И ушла. И не вернулась.
А Шуршавчик знай себе шуршал - и дома, и на работе, и в автобусе, и даже, извините, на унитазе. Иногда он, правда, спрашивал сам себя, куда ж это жена подевалась?
– Наверное, она пошла на работу, - предполагал он, когда приходил домой. А на работе думал, что она, наверное, отправилась домой.
Но однажды он вышел на улицу и провалился в черную пустоту. Ничего и никого вокруг не было!
– Ну и что? Обойдусь и сам по себе!
– сказал он.
– Не обойдёшься, - ответил его собственный шуршу и помахал ему лапкой.
Шуршавчик, однако, этого не заметил, споткнулся о камень и упал в канализационный люк. Может, до сих пор в нем сидит. Во всяком случае, никто его давно не видит.
А его шуршу залетела в клетку с попугаем! И ни в какую вылетать обратно не желает: очень привязалась к этому хохлатому какаду...
3
Шуршава шурхала по шурху и шорошорила шухи.
– Шухи шо-шо?
– шошомкала шмандяшная Шандуля.
– Шухи не шошовные, - шматно шушукнула Шуршава.
– Шмар!
Шухи шукнули, и Шандуля шметно шматанулась на шмяк, но шкурзвилась с шурха и шорканулась шухой о Шуршаву.
– Швар!
– швашно шавакнула Шуршава.
– Шухи шухные!
– Не шухные, - шомкнула Шандуля.
– Швачные!
Шуршава шавакнула Шандулю по шавакалке. Шухи шошовно шмарнули и прошорошорили на шурху.