Что движет солнце и светила
Шрифт:
– Столько стоит какой-нибудь детектив,- сказала Наталья Андреевна.- И не жалко им деньги на всякую чепуху тратить! Это можно и в библиотеке взять: прочитал и вернул, а вот стихи - это для души, их хочется перечитывать.
– Ты, наверное, до изнеможения замучивала своих учеников подобными сентенциями,- улыбнулась Софочка.- Иногда мне кажется, ты так и прожила свою жизнь как бы в двух измерениях: одна на виду у всех, а другая - только твоя собственная, тайная вторая реальность...
– Наверно, ты, как всегда, права,- ответила Наталья Андреевна.
Потому
Софочка восторженно глядела на нее, кивала, находя подтверждение и своим ощущениям от удовольствий этой жизни, и тронула Наталью Андреевну за рукав, чтобы остановить поток ее речи, но тут же как-то съежилась, потускнела и куда-то пропала.
– Извините, вы что-то спросили?
– услышала Наталья Андреевна вопрос. Мужчина неопределенного возраста и с незапоминающимся лицом участливо смотрел на нее. Он сидел на том месте, где только что щебетала Софочка, благоухающая духами "Пиковая дама". Их слабый аромат еще витал в воздухе.
– Нет-нет, поспешно сказала Наталья Андреевна.- Это я вслух повторила фразу вот из этой книжки,- и она кивнула на брошюрку, которую держала в своих руках.- Забавная, знаете ли, книжечка...
– А, знаю!
– кивнул мужчина.- Валентина Травинка, "Голубая целительная глина" - бестселлер сезона! Ее неплохо покупают. Между прочим, другие книги Травинки вы можете приобрести в моей лавке.- И он назвал адрес, уверяя, что цены радуют покупателей, среди которых есть и известные в городе писатели.
– Хорошо, спасибо,- автоматически кивнула Наталья Андреевна и* не желая поддерживать беседу, уткнулась в книжку. Но прилипчивый сосед, деликатно кашлянув, снова отвлек ее:
– Посмотрите, какой странный мальчик! Наталья Андреевна тоже удивилась, когда увидела этого худенького мальчика лет десяти с чудовищной большой головой, укутанной в цветастый цыганский платок. Его держала за руку высокая стройная дама. Презрительно кривя тонко подкрашенные губы, она что-то выговаривала пацану и при этом методично и зло постукивала его по спине. Из-под платка слышались глухие, гулкие рыдания.
– Бедный мальчик!
– вздохнул сосед Натальи Андреевны.- Болезнь Дауна это навсегда.
Она внимательно вгляделась в складки платка вокруг лица мальчика и решила, что тут что-то не то: в узкой щели, оставленной для глаз, поблескивало нечто стеклянное!
Дама, хлопнув мальчишку в очередной раз, посмотрела в окно и тревожно спросила у кондукторши:
– Мы травмпункт не проехали?
– Следующая,- лениво отозвалась кондукторша.
– Ну вот, засранец, кажется, приехали!
– сказала дама и снова сунула тумак мальчишке.- Ну не придурок ли? Зачем ты надел вазу на
голову?!
– Бу-бу-у-у-бу-ы-ы,- ответствовал пацан.
– Знаешь, сколько сейчас хрусталь стоит? Ни черта ты не знаешь! А что, если врач все-таки не сумеет
Дама растерянно и беспомощно огляделась вокруг и, заметив интерес пассажиров к себе, подбоченилась и агрессивно спросила:
– Ну что смотрите? Ребенок играл в космонавта, придумал надеть на голову вместо шлема вот эту вазу. Он там задохнуться может, а вы - хиханьки да хаханьки!
– Да разбей ты эту вазу!
– предложил простоватого вида старичок в пиджаке с орденскими планками.- Чего ее жалеть?
– Ваза - моя, ребенок - мой,- 'сказала дама.- Что хочу, то и делаю с ними! Пусть врач снимает ее как хочет. Этот ребенок, того и гляди, в тевтонских рыцарей играть захочет, "Цептер" на башку надвинет!
– "Уссурийская" остановка,- вяло сказала кондукторша, продолжая считать деньги в сумке.- Вам здесь выходить!
Дама потянула мальчишку за собой. Вслед за ней вышли и другие пассажиры. Наталье Андреевне это показалось странным, и она тоже хотела встать, поддавшись массовому исходу, но сама же себя и одернула: все-таки не в ее привычках поддаваться стадному чувству.
Она видела, как водитель поглядел в салон и отчего-то нахмурился. Его худое смуглое лицо впечатлило Наталью Андреевну желтыми, поблескивающими в темноте кабины глазами. Он скривил тонкие губы в улыбке:
– Бабуля, а ты что ж подзадержалась, а? Наталья Андреевна хотела с достоинством ответить, что ей вообще-то еще ехать и ехать, но почувствовала, как горло вдруг сжало нечто холодное и скользкое, отчего она чуть не задохнулась.
– Она уплатила, - сказала кондукторша.
– Пусть едет! Наталья Андреевна, как и все пенсионеры, вообще-то имела льготу на бесплатный проезд. И ничего, конечно, не платила. Кондукторша просто так это сказала, чтобы, видимо, защитить ее от водителя.
Автобус понесся по улице как бешеный: мелькали дома, деревья, киоски, столбы, и вдруг о лобовое стекло что-то стукнулось - это какая- то большая птица, похожая на ворону, на него налетела и, разбившись, сползла по стеклу вниз, роняя черные перья в капельках крови. Наталья Андреевна так отчетливо все рассмотрела, что ей даже стало дурно, и снова шею охватила мокрая и холодная веревка. Она стала задыхаться.
Водитель остановил автобус, вышел поглядеть на птицу, поматерился, жалея треснувшее стекло, и снова заскочил в кабину. Кондукторша, сосчитавшая наконец деньги, невозмутимо сидела на своем месте. Происходившее вокруг, казалось, вовсе ее не занимало.
Наталья Андреевна пыталась нащупать эту проклятую веревку, которая вот-вот задавила бы ее, но, к своему удивлению и ужасу, ничего не обнаруживала: на шее были только янтарные бусы, которые висели довольно свободно и, конечно, никак не напоминали веревку. Водитель, заметив мучения пассажирки, повернул к ней свое чернявое лицо и, поблескивая волчьими глазами, крикнул:
– Ну что, бабуля, еще не пожалела, что поехала с нами? Наталья Андреевна, задыхаясь, прохрипела, обращаясь к молчаливой кондукторше: