Что мне приснится
Шрифт:
Наугрим легко, как соломинкой, махнул своим боевым топором, и незадачливый вояка рухнул. В его груди зияла огромная дыра.
Наугрим сделал шаг назад, всего один небольшой шаг, и оказался ровно в дверном проеме, где на него не могли нападать с нескольких сторон сразу. Разозленные такой глупой смертью своего товарища от руки какого-то чужака, люди Константина двинулись к нему, не замечая этого.
Хоть в чем-то, да повезло.
Не задумываться ни над чем, просто рубить своим топором вот этих людей, которые идут на тебя. Отрубать им головы, руки, поражать тела.
Вот старик, его волосы седы,
Не думать над этим, просто рубить. Тяжелый топор рассек руку нападающего, в которой он держал меч, а потом поразил его беззащитное тело.
Вот совсем мальчишка, его лицо бледное, он боится. Может, его только вчера наняли в этот дом, может, он вообще не понимает, что происходит.
Нельзя думать об этом. Наугрим замахнулся, как будто бы для удара справа, но затем неожиданно вскинул лезвие топора вверх, в лицо юноше, и тот не успел защититься. Пробитая голова хрустнула, как орех в щипцах для колки, и одним телом у ног сделалось больше.
На Наугрима брызнула теплая жидкость, очевидно кровь, но почему-то сзади. Понятно, это, должно быть, тот парнишка, что должен был прикрывать спину.
Обернувшись, он увидел, что так оно и было. Парень оказался совсем не бесполезным: один из бойцов Константина был убит, но второй поразил наемника, и в следующее мгновение бросился бы на Наугрима.
Наугрим нанес удар, вложив в него всю свою силу, и его топор, выбив меч из руки противника, вонзился в его тело, отшвырнув его несколько шагов вглубь комнаты.
Пользуясь возникшей паузой, Наугрим пытался отдышаться. В коридоре оставалось трое человек, слишком испуганных, чтобы сейчас атаковать. В комнате был один Константин и шестеро убитых.
А потом люди Константина побежали. Уже толком не понимая, что происходит, Наугрим вскинул свой топор, не зная, с какой стороны на него нападают и против кого нужно отбиваться.
Люди Константина убегали прочь, вниз по лестнице, обгоняя один другого. Поддавшись панике, они не бежали за подмогой, они спасали собственные жизни. Они ожидали, что расправа над парой наемников будет ерундовым делом, и вместо этого перед ними предстал ужасный воин, который выкашивал их товарищей, как жнец на поле. Преданность, деньги - все отошло для них на второй план, и они бежали, чтобы остаться в живых.
Константину бежать было некуда. Он так и стоял один посреди комнаты, рядом с телами своих господ, которых убил так вероломно.
Наугрим тяжело вздохнул и вошел внутрь. Начатые дела нужно доводить до конца.
– Уходи, - сказал Константин.
– Никому из нас незачем умирать. Я дам тебе больше золота, чем обещал, когда ты шел на это дело. Это лучшее для тебя решение - ты гарантированно уйдешь живым и с деньгами.
Наугрим покачал головой и сделал еще один шаг.
Константин усмехнулся. Ему было страшно за свою жизнь, и страх таким образом выказывал себя, пробиваясь через всегдашнее его внешнее спокойствие и сдержанность.
– Я ведь сделал все это не просто ради денег... Я подумал, что настают лихие времена, и нужно менять свою жизнь, а уйти от Аперта и Клауса мог только так. Как я мог знать, что таким образом сам иду навстречу
Наугриму нечего было ответить на это, но Константин и не ждал ответа - с мечом в руках он бросился вперед.
Наугрим понимал, что этот противник - не чета предыдущим.
Топор и меч встретились в воздухе.
Своим корпусом Константин чуть подался в сторону. Другой боец мог бы предположить, что это начало перемещения, и строил бы свою защиту исходя из этого. Но Наугрим - возможно, благодаря своему низкому росту - заметил, что ногами Константин твердо стоит на месте, и движение было ложным. Значит, в следующее мгновение Константин ударит из направления, противоположного направлению этого движения.
Наугрим крутанулся вокруг оси так, чтобы удар Константина прошел мимо, и сам нанес удар, как это позволяла сделать инерция собственного движения.
В последнюю долю секунды Константин понял, что противник разгадал его уловку, и подался назад, чтобы избежать контратаки. И меч, и топор рассекли воздух, но сам Константин не смог удержать равновесие и упал в присед.
Времени на то, чтобы замахнуться и рубануть топором, не было - за это время Константин успел бы отпрянуть и восстановить свою защиту - так что Наугрим подался вперед и с силой ткнул своего противника навершием топора в грудь. Мощный удар опрокинул Константина на пол, и он выронил из рук свой меч. Не теряя времени, Наугрим тычком ноги отбросил меч в сторону и сделал шаг вперед, нависнув над Константином с топором в руках.
Константин посмотрел на Наугрима снизу вверх. В его глазах был страх, но, хотя и с величайшим трудом, он сохранял самообладание.
– Судьба сводит меня с особенными бойцами уже второй раз за последнее время.
– произнес Константин, чтобы потянуть время.
– Не так давно были еще двое, сопровождали наш караван в Шеол... Один тихий и один громкий, с двумя мечами.
Наугрим застыл. Не ожидавший такой реакции Константин, тем не менее, отреагировал мгновенно. Выхватив из своего сапога спрятанный в нем кинжал, он бросился в отчаянную атаку, поставив на нее все.
Человек не мог бы так ударить, почти без замаха, крутанув массивный боевой топор так легко и быстро. Наугрим смог. Поверженный Константин рухнул совсем рядом с купцами, которых он предал и убил.
В Шеол, значит, - думал Наугрим. В этом нет ничего удивительного, ведь Орден базируется в Шеоле. Но этот "громкий, с двумя мечами"... Его, кажется, звали Орест. Они всегда путешествовали вдвоем, но с отрядом Ордена, отправленным на Стигийские болота, Ореста не было. Возможно, этот Орест остался в столице, и, очень может быть, ему что-то известно.
Шеол, значит.
Часть вторая
– Учащимся Университета вообще разрешено бывать в таких местах?
– спросил Марк, разливая вино из кувшина по кружкам.
– В кабаках? Конечно, - ответил его друг и собутыльник Филипп, шутки ради изображая удивление этим вопросом.
– На самом деле, нам запрещено бывать только в борделях. Хочешь знать, почему?
– Почему же?
– Потому что они уже заняты нашими профессорами.
Оба друга охотно рассмеялись над шуткой.