Что может быть лучше? (сборник)
Шрифт:
– Не двигаться! Это полиция! Поднять руки, шаг вправо, наклониться на капот, руки вытянуть вперёд, не оборачиваться. «Какая дура, – пронеслось в голове Рика, – какая дура! Теперь мясо в машине точно сгниёт – а ведь какая всё-таки дура! Образование – это самое главное в жизни!»
К Рику подскочили с двух сторон полицейские, завернули руки за спину и щёлкнули наручниками.
Он повернул голову на громкие рыдания и увидел Эми, всхлипывающую на груди у одного из полицейских.
На следующий день во всех местных газетах и на телевидении появились сообщения о героической девушке, не потерявшей самообладания, когда она оказалась наедине с насильником. Все наперебой и с подробностями
Эми стали приглашать выступать перед женскими аудиториями, чтобы она поделилась своим опытом, у неё образовалось множество знакомых, которые принадлежали различным группам по защите женских прав. Этот случай даже вошёл в пособие для женщин по методам поведения с насильником.
Эми постепенно отходила от перенесённого потрясения, но окончательное освобождение она почувствовала, лишь когда после своего очередного выступления, оказавшись с устроительницами мероприятия в кафе, упоминая о своём подвиге, назвала Рика «дураком». Все за столом рассмеялись, а Эми было невдомёк, что она, мстя Рику, унизила его не за нападение на неё, а за то, что он, напав, не смог ею овладеть.
Среди женщин за столом была психолог, которая вскоре подошла к Эми и спросила, каково у неё теперь состояние духа. Эми ответила, что бодрое как никогда.
– А ты испытала облегчение оттого, что назвала Рика не «насильником», а «дураком»? – продолжила дознание психолог.
– Да, – после паузы ответила Эми, как бы распознав в себе причину этого неожиданного облегчения.
– Только после того, как ты отреагировала на случившееся как женщина, ты перестала ощущать себя «жертвой», – объяснила учёная женщина.
С тех пор Эми с презрением называла всех мужчин «дураками». И был только единственный способ для мужчины перестать быть в её глазах дураком – это стать её любовником.
Гипнотический пас
Впервые опубликовано в General Erotic. 2004. № 108.
Когда я прочёл, что гипнозу можно научиться, я решил попробовать. Зачем? – Известно зачем: баб гипнотизировать, чтобы не киснуть в нудном соблазнении, а сказать властным голосом: «Спать!» А потом добавить: «Со мной!» Причём баба сомнамбулически и сразу раздвигает ноги.
Пошёл я в книжный магазин и накупил книг по технике гипноза. Читаю про все эти трюки – явно на дураков рассчитаны, вернее, на таких впечатлительных дураков, которым прикажешь по ошибке «Срать!» вместо «Спать!» – так они тут же с гипноза в штаны наложат.
Я вычитал, что самый эффективный метод гипноза – это зафиксировать глаза подопытного на чём-либо блестящем и ритмично движущемся, и наговаривать в процессе, как, мол, спать хочешь, какой в тебе расслабон, ну и прочее начётничество. А некоторые психи и без всякого блестящего и движущегося, а от одного только голоса в храп впадают. Всё зависит от настроя человека: хочешь поддаться и заснуть – значит, заснёшь, чем больше хочешь, тем больше впадёшь в транс. Вот уж действительно – «по вере и воздастся тебе», или как там в Библии гипнотизируют?
Купил я хрустальный сверкающий шарик на ниточке и, как оружие, спрятал во внутренний карман. Вечером у меня было свидание со своей любовницей, и я решил на ней попробовать. Я уже сказал ей, что хочу заняться гипнозом, и она согласилась побыть моим подопытным кроликом. То есть крольчихой. Если получится с ней, думал я, то получится и с другими.
Тут надо оговориться насчёт термина «любовница». Звали девушку Лора. Берясь за гипноз, я шутил про себя: «Лора просит хлора». Имея в виду хлороформ. То есть усыпить её необходимо, считал я. Мысли об усыплении Лоры приходили ко мне потому, что она не давала. Она радостно отсасывала меня, так же радостно проглатывая мои белесые извержения, но, чтобы распахнуть ноги и впустить меня в рот, украшенный второй парой губ, – ни за что! Лора была дочерью пастора, и было ей уже 24 года, так что, быть может, эти два фактора делали для неё брак необходимым условием для раздвигания ног. Когда я спросил, девственница ли она, Лора отвечала, что отношения к её поведению это не имеет. Вот и гадай.
Чуть я добирался к Лориным трусикам, в битве за последний дюйм, как она быстро расстёгивала мне молнию на ширинке, вытаскивала член и начинала его сосать с таким воодушевлением, что он сразу смирялся с недоступностью пизды, а после того, как он изрыгал в Лорину глотку своё содержимое, его интерес к пизде бесследно исчезал.
Лора жила в квартире со своей подружкой Джойс. За всё время я видел эту Джойс лишь пару раз и то мельком – она пряталась в своей спальне, когда я приходил к Лоре. Но зато я часто сталкивался на лестнице с её одутловатым парнем Маршаллом, с которым она встречалась. Так получалось, что мы приходили или уходили почти в одно и то же время.
Джойс была хорошенькой крохотулькой, с крестом на шее. Она тоже была из религиозной семьи и училась в том же религиозном колледже, что и Лора.
– Она Маршаллу тоже не даёт, а только отсасывает? – спросил я Лору, в поисках дальнейшего сходства между подружками.
– Мы с ней на такие темы не разговариваем, – смутилась моя сосательница.
– А что, бывают другие темы? – удивился я.
– Я знаю, что тебе трудно в это поверить, – с наигранным сожалением сказала Лора.
В ответ на это я прижал её к себе и засунул ей руку между ног. Лора в панике стала увёртывать бёдра от моей руки, в то же время срочно открывая молнию на моей ширинке.
В тот вечер мы посмотрели фильм про Джеймса Бонда, где Карли Саймон поёт свою коронную вещь Nobody does it better [33] . Возвращаясь домой, я подтрунивал над Лорой, неужели она не хочет почувствовать «it» в моём исполнении, которое, как я ей обещал, будет «better» бондовского. На что Лора улыбалась то таинственно, то нагло.
Когда мы пришли к ней домой, я уложил её на диван, вытащил из внутреннего кармана блестящий шарик на ниточке и начал мою первую гипнотическую сессию.
33
Никто не делает этого лучше (англ.).
Я раскачивал шарик, как кадило, перед носом Лоры, и она послушно перемещала за ним глаза, будто кошка на старинных ходиках. Все эти перемещения я сопровождал громким и, как мне казалось, властным произнесением зачаровывающих фраз: «Твои веки тяжелеют, ты становишься расслабленной и сонливой, когда я произнесу десять, ты впадёшь в глубокий сон». Ну и прочие словеса.
Лора действительно закрыла глаза и глубоко дышала. Я стал накручивать, что у неё растёт желание, что она жаждет моих прикосновений, что ей становится горячо между ног – так небось Дон-Жуан своих баб соблазнял, а Бонду качать шарами не приходилось.