Что-нибудь эдакое
Шрифт:
Леди Констанс не стала ждать конца фразы. Общаясь с главою рода, она вела себя примерно так, как ведет себя строгая нянька с отсталым ребенком.
— Ты знаешь, который час? — осведомилась она.
Он этого не знал. Его представления о времени вполне удовлетворяла мысль о том, что если ее не разглядишь с трех футов, скоро позовут обедать.
— С минуты на минуту явятся гости, — продолжала сестра. — В половине второго мы сядем за стол.
Лорд Эмсворт немного подумал. Нет, это не обед, еще светло. Видимо, второй завтрак.
— А! — сказал он. — Да, да, да, за стол. Вымыть руки?
— Неплохо бы. Вообще умойся. И переоденься. И переобуйся! А воротничок? Господи, Кларенс, сколько с тобой забот! Никак не пойму, зачем ты возишься со всякой пакостью!
Покорно бредя за сестрой, граф думал о том, как одинок он среди близких. «Пакостью»! Про нее!
Никто, никто… Нет, простите! А эта барышня, ну, с Роналдом? Она всегда о ней спрашивает.
— Хоть один хороший человек! — тихо проговорил он.
Леди Констанс возмутилась:
— Что? Кто у тебя хороший?
— Эта барышня. Ну, с Роналдом. Как ее, Молли Смит.
— Сью Браун.
— Именно. Именно, Браун. Сью. Она хорошая.
— Как для кого, — сказала леди Констанс. Несколько секунд они шли молча.
— Да, кстати, — вспомнила усталая сестра, — насчет твоей мисс Браун. — Она скрипнула зубами. — Пришло письмо от Джулии.
— От Джулии? — откликнулся граф, уделяя этой новости две пятьдесят седьмых своего внимания. — А кто такая…
Леди Констанс, как это ни трудно, не дала ему по голове. Великая вещь — воспитание!
— У нас в семье, — выговорила она, — только одна Джулия.
— А, Джулия! — оживился граф. — Что с ней такое? — Он поднапрягся. — Она в Биаррице? Развлекается?
— Она — в — Лондоне.
— Э? А?
— А завтра будет здесь. В 2.45.
Лорд Эмсворт мгновенно очнулся:
— Почему?
— Потому что это самый удобный поезд.
— Нет, почему она приедет?
Леди Констанс не хрюкнула, дамы не хрюкают, но какой-то звук издала.
— Господи! — сказала она. — У нее женится сын. На танцорке.
— На певичке.
— Какая разница?
— Какая-то есть. Спрошу у Галахада, он знает. А ты что, ее не любишь?
— Джулию?
— Мисс Смит.
— Браун! Не люблю.
— Ты не хочешь, чтобы Роналд на ней женился?
— Кажется, я своих чувств не скрывала. Снобизма во мне нет…
— Что ты, есть!
— Ну, если это снобизм!.. Роналд должен жениться на девушке своего круга.
— А Галахад хотел жениться на ее матушке.
— Галахад способен на все.
— Как сейчас помню! Повел он меня в «Тиволи», она пела… Долли Хендерсон. Очень красивая улыбка, прямо весеннее утро. Поет, все подпевают… Сейчас, сейчас! Там-там-тамти-там? Нет, пам-пам-тури-тури-тури-пам!
— Не важно, — сказала леди Констанс, полагавшая, что на семью хватит одного мемуариста. — Какое нам дело до этой особы? Жаль, что у нее есть дочь.
— Почему? Очень хорошая девушка. Красивая, вежливая, любит свиней. Я вот говорил Пилбему…
— Да! — вскричала леди Констанс. — Почему он еще здесь? Вообще, кто он такой?
— Сыщик.
— Кто?
— Частный сыщик, — гордо объяснил граф, за все шестьдесят лет впервые нанявший сыщика. — У него такая контора, называется «Аргус». Или бюро. Они все ищут.
Леди Констанс пылко пыхтела.
— Танцорки! — воскликнула она. — Сыщики! Шулеров у нас еще нет?
Брат ответил, что не знаком ни с одним шулером.
— Разреши спросить, — не отстала сестра, — зачем нам сыщик?
— Чтобы Императрицу не украли.
— Твою дурацкую свинью давно нашли. Что он тут делает?
— Галахад сказал, лучше подождать до выставки. Мало ли что! Сэр Грегори…
— Кла-ренс!
— Что «Кларенс»? Ну что «Кларенс»? Галахад совершенно прав. Ты думаешь, Бакстер ее украл, потому что он ненормальный. А мы с Галахадом думаем, его подучил Парслоу.
— Это ты ненормальный!
— Я нормальный. Просто я знаю Галахада, а уж он знает Парслоу. Прочитай в книге, там все точно. Вот, например, в 1894 году твой Парслоу обкормил перед боем собаку. А? Как тебе? Звали Кнут. У Галахада — Кнут, у него — Банджо. А кто увел Бурбона? Такой человек способен на все.
Леди Констанс нетерпеливо копнула ножкой газон. Лучше бы лягнуть брата, но — воспитание!
— Кларенс, ты идиот, — сказала она. — Постыдился бы. У Галахада вообще нет совести, а ты — постыдись. Как дети, честное слово! Разве можно ссориться с соседями?
— Можно.
— Нет, нельзя. Поэтому я сейчас и помогла сэру Грегори.
— Э?
— Пусть знает, что здесь есть хоть один нормальный человек.
— О!
— Ты берешь его племянника.
— Э? Что? Какого?
— Монтегю. Ну, ты помнишь, он часто здесь бывал. Монти Бодкин.
— Бодкин? Бодкин? Бодкин?
— Ради Бога, ты не попугай! Хорошо, ты все забываешь. Главное не это. Главное, что сэр Грегори просил меня взять тебе в секретари его племянника…
Кроткий пэр иногда взрывался.
— Нет, чтоб мне лопнуть! Нет, чтоб мне треснуть! Красть — мою — свинью — и — после — этого…
— …а я сказала: «С удовольствием».
— С чем?
— С удовольствием.
— Ты что, взяла его?
— Конечно.
— Племянника этого Парслоу за две недели до выставки?!
— Вот именно. Завтра он приедет в 2.45.
Леди Констанс нырнула в дом, а брат ее, лорд Эмсворт, постоял какое-то время. Пробудила его потребность в ясном, спокойном разуме — и на дрожащих длинных ногах он побежал туда, где отдыхал Галахад, попивая свое виски.