Что осталось от меня — твое
Шрифт:
Наверху в портфеле лежат документы, которые он намеревался переслать прокурору, ведущему дело Каитаро Накамуры. Ёси сожжет их. Он забудет, что сделал этот человек, какую боль причинил ему. Ради Сумико.
На следующее утро, когда взошло солнце, Ёси почувствовал, что энергия понемногу возвращается к нему. Перед завтраком он позвонил своему секретарю в Токио. Мысли о новой жизни, которую он начнет в Симоде, давали ощущение цели и смысла, чтобы преодолеть навалившееся на него горе.
Затем Ёси отправился на рынок и потратил немало времени, бродя между прилавками, пока не отыскал подходящий кусок палтуса. Кусок был столь великолепен, что он даже не стал торговаться с продавцом. Вернувшись домой, Ёси разделал рыбу, достал специи, ароматные травы и цедру юдзу, которые
Днем он ходил по дому с блокнотом и карандашом в руках. Осматривая комнаты, Ёси прикидывал, что нужно починить, а что перестроить, если они с внучкой переедут сюда. Во-первых, расширить веранду, чтобы можно было готовить барбекю. Затем непременно отремонтировать комнату Суми, добавить книжные полки и письменный стол, чтобы девочка могла заниматься.
За столовой находилась небольшая комната, которая использовалась как кладовка, там хранились поломанные стулья, инструменты и поношенная обувь для работы в саду. Комната выходила окнами на лужайку, которая спускалась к морю, но оставалась необустроенной. В отличие от гостиной там не было раздвижных стеклянных дверей, а через рассохшуюся оконную раму сочилась вода. На полу под подоконником виднелись влажные пятна. В углу напротив окна стоял тяжелый старинный сундук. Рина любила сидеть на нем, когда ей хотелось побыть одной. Ёси решил, что здесь можно устроить нечто вроде игровой для Суми.
Он отложил блокнот и подошел к сундуку. За долгие годы в сундуке скопилась масса разных вещей: старые игрушки Суми, потрепанные журналы, соломенная шляпа и шлепанцы, в которых Рина спускалась с дочкой на пляж. Нужно все это убрать. Некоторое время Ёси с глухим отчаянием смотрел на крышку сундука, не решаясь поднять ее. Внутри лежат вещи Рины, к которым она прикасалась, которые любила надевать, а потом небрежно бросала сюда, уверенная, что в любой момент может снова достать их.
Он поднял крышку и сразу почувствовал затхлый запах. Наваленные стопками журналы отсырели, страницы покрылись плесневыми пятнами. Ёси нашел большой пластиковый пакет для мусора и начал перекладывать в него журналы. Однако их оказалось гораздо меньше, чем предполагал Ёси. Вероятно, прошлой осенью Рина сама выкинула часть старья. На дне Ёси обнаружил два толстых иллюстрированных альбома по архитектуре, которые они с Риной давным-давно купили в Атами. Тогда у них впервые возникла идея перестроить и хорошенько отремонтировать дом. Еси хотел было отложить книги в сторону и вернуться к журналам, но заметил, что цветная суперобложка на одном из альбомов соскользнула, обнажив черный матерчатый переплет. Ёси раскрыл книгу, чтобы поправить обложку. То, что он увидел внутри, заставило его позабыть обо всем остальном. Между первой страницей и переплетом лежал конверт, запечатанный любимой наклейкой Рины — журавлем с красной короной на голове.
Ёси трясущимися руками взял конверт и разорвал наклейку, поддев ее ногтем. Внутри не было ни письма, ни даже коротенькой записки, лишь картонный квадратик полароидного снимка. Ёси подумал, что фотография сделана много лет назад, — Рина выглядела очень молодо и буквально светилась от счастья. Она была в рубашке явно не по размеру. Приглядевшись, Ёси понял, что это мужская рубашка, небрежно застегнутая на несколько пуговиц. Ринины ноги, согнутые в коленях, обнажены, на плече лежит рука того, кто сделал снимок. Его лицо тоже кажется чрезвычайно юным — и узнаваемым.
Сарашима не мог не узнать этого человека. Парочка уютно устроилась в гостиной возле печки — в его, Ёси, кресле. Судя по красноватым отблескам в углу кадра, Рина разожгла огонь. На мужчине надета толстовка Ёси, в которой он обычно работал в саду. В то лето толстовка куда-то подевалась, он так и не сумел отыскать ее. Каитаро улыбается и крепко обнимает Рину за плечи. Они прижимаются друг к другу головами — двое, которых невозможно разлучить. На обороте снимка рукой Рины написано: «Дом в Симоде».
Ёси выронил фотографию.
Ёси знал, когда была сделана эта фотография. На снимке у Рины влажные волосы, и она растопила печь, чтобы согреться после купания. Однако купаться в заливе можно лишь до середины августа, потом становится слишком холодно. Значит, дело происходит летом. Он старательно перебрал воспоминания последнего лета, проведенного в Симоде. У Рины была единственная возможность — короткая поездка Ёси и Сумико на Фудзи. Тогда-то она и впустила любовника в их дом. Ёси рывком распахнул упавшую крышку сундука и в ярости принялся без разбора бросать содержимое в пакет для мусора. Вещи дочери? Сейчас ему все равно. Когда же он наткнулся на мужскую рубашку, несколько пуговиц на которой были оторваны, досада, горе и боль переполнили его до краев, и он взорвался. Схватив соломенную шляпу Рины, в которой она любила спускаться на пляж, Ёси скомкал ее и швырнул на пол. Он продолжал выгребать из сундука разный хлам, пока не добрался до небольшого блокнота с хрустящими новенькими страницами. Ёси собрался выкинуть и его, но в последний момент передумал: блокнот выглядел невинным. Он раскрыл его. Рина исписала только первую страницу. Ёси увидел имя Сумико и список школ в районе Симоды. А под ним еще один короткий список — план переделок, которые Рина намеревалась провести в доме.
«Игровая комната для Суми Веранда для барбекю Новая веранда?»
Рина лгала ему! Столько времени! Сначала лгала, что с ее браком все в порядке, потом лгала, что не приведет любовника в дом, лгала, ни словом не обмолвившись о планах по переделке дома. И это после всего, что он сделал для дочери! Отец непрестанно заботился о ней, а она не доверяла ему и постоянно обманывала.
Ёси снова взглянул на фотографию, валявшуюся на полу. Эти двое выглядели таким счастливыми и беззаботными. Он отвел глаза. Рина привела Каитаро сюда, намеревалась жить вместе с ним в их семейном доме, точно так же, как сейчас сам Ёси намеревается переехать сюда вместе с внучкой. Его дочь решила самостоятельно выстраивать свою жизнь и даже не сочла нужным рассказать отцу о своих планах. Возможно, отцу и вовсе не нашлось места в ее планах. У него сдавило горло: оказывается, Рина не была той дочерью, которую он знал.
Его Рину украли у него.
За окном окончательно стемнело. Колени ныли, спину ломило. Он слишком долго просидел на холодном полу в сырой комнате. Палтус, которого Ёси так старательно выбирал на рынке, остался лежать на столе нетронутым, а длинная полоска кожуры, срезанная с юдзу, засохла и сморщилась. Но Ёси забыл об ужине. Он даже не заглянул на кухню. Добравшись до спальни, Еси рухнул на кровать. Прошел не один час, прежде чем его сморил сон.
БЕЗ ОТДЫХА
Несколько дней спустя Еси Сарашима вошел в здание, где располагался офис его фирмы, поднялся на третий этаж, прошел в свой кабинет и, подойдя к каталожному шкафу, где он хранил папки с делами, открыл один из ящиков. Ему пришлось порыться в ящике, прежде чем нашлась нужная папка. Ёси вытащил ее и уселся за стол. Он находился в привычной обстановке, все необходимое для работы было под рукой: черный чай с лимоном в керамическом чайнике и диктофон.
Ёси открыл папку и разложил перед собой содержимое: документы, связанные со смертью дочери и человеком, убившим ее. Был вечер. Рабочий день подходил к концу. За дверями кабинета слышался приглушенный шум — сотрудники завершали дела и расходились по домам. Затем донеслось звяканье посуды — уборщик обходил офис, собирая оставленные на столах чашки из-под чая и кофе.