Что сказал табачник с Табачной улицы. Киносценарии
Шрифт:
Дик помахал согнутой в локте рукой, сплюнул красной слюной и, пытаясь не хромать, быстро пошел прочь. Он шел по той же дороге, по которой уезжал во главе отряда всего три дня назад.
Так же кричали петухи в деревне под горой.
Он прошел несколько шагов и заорал псалом. Он орал его что было силы, пытаясь вложить в него всю переполнявшую его ярость. Когда не хватало воздуха, он останавливался на полуслове, втягивал воздух разбитым носом и орал опять.
Днем пошел снег. Мягкий и густой. Ветра не было. Было тихо. Только шорох снежинок, покрывающих землю, белый замок, белая
На рассвете Дик бежал через поле к деревне. Снегу было немного, через него пробивалась жухлая трава. Было холодно. Бесформенная рыжая бороденка и усы, отросшие за эти дни, обросли сосульками. На бегу Дик колотил себя руками по бокам и по груди, кожаная куртка и тряпье грели плохо. Впереди замаячила вышка из жердей наподобие той, что он когда-то штурмовал, и Дик взял вправо. Иногда на таких вышках мужики оставляли караулы, с которыми лучше было не вязаться. И на этот раз из-под вышки залилась собака.
— Заплутался? Давай сюда, ваша милость, — приказал мужской голос и, видно уловив в фигуре Дика нерешительность, добавил: — Давай, давай, а то в колокол стукну.
Дик заскучал глазами, выругался и, не меняя скорости бега, потрусил к вышке.
— Чего тебе, ну чего тебе? — крикнул он на ходу.
— А того, что ступай отсюда, ваша милость… Нечего вам здесь делать…
— Раб, смерд! — Дик чуть не плакал. От холода он не стоял на месте, все время прыгал и приплясывал. — Что я тебе сделал?
— А то-о-о…
— А что?
— А то… Я зна-аю…
— Ах ты, — Дик поискал глазами камень или кусок мерзлой земли, — бочка навозная, кишка протухшая…
— А ну, не балуйте, — мужик вытащил откуда-то снизу огромный нелепый лук. — А то кра-де-е-е-тся…
Дик повернулся и побежал от вышки.
— Гы-ы-ы… гы-ы-ы! — кричал мужик, приплясывая от возбуждения. — Охо-хо-хо, эге-ге-ге! Зачем вокруг коптильни крутитесь! Я зна-аю!..
Дик пересек поле, съехал на заду в неглубокий овраг. На дне оврага на вросших в лед сломанных колесах стоял сброшенный когда-то с проходящей верхом дороги, обшарпанный, обитый драной кожей деревянный возок.
Дик, покрякивая от холода, забрался внутрь, забился в угол, набросав на себя многочисленное собранное здесь тряпье. Он привычно устроил себе гнездо, видно, этот возок был его жильем далеко не первый день. Он чуть повозился и затих. Это не было сном, скорее каким-то оцепенением, в которое он погружался на долгие дневные часы.
Сквозь затянутое пузырем оконце, глядевшее когда-то в спину кучеру, Дик видел, как раскачиваются голые ветки ольшанника, иногда на ветку садилась ворона, каркала и улетала. От влажного дыхания Дика пузырь в окне постепенно запотевал, и тогда в возке становилось темнее.
Однажды по дороге над оврагом, в туче снежной пыли, терзая коней, пролетел отряд вооруженных всадников, в шлемах, тусклых стальных кирасах и меховых плащах. Под одним из всадников была крестьянская лошадь с обрубленными оглоблями. В той, другой своей жизни Дик обратил бы внимание на это, сейчас — нет.
А между тем в этот день по большим и малым дорогам Северной Англии отступали королевские войска.
Над Англией вставала новая кровавая звезда короткого царствования горбатого короля Ричарда III.
Ночью этого дня Дику удалось украсть из коптильни длиннющую худую рыбину, и он, прижимая ее к груди, бежал вдоль реки привычной неторопливой рысцой. Мороз усиливался, от сухого безветренного воздуха захватывало дыхание. Было пусто. Светила луна, и снег блестел ясно и весело. На ходу Дик отдирал от рыбины куски и совал их в рот. Где-то раздался свист. Дик, не меняя ритма бега, взял к лесу, забежал в кусты, остановился и выплюнул на ладонь кусок рыбы. Как только снег под ногами перестал скрипеть, а тяжелая привязанная к поясу дубина постукивать по ногам, с реки явно послышался шум драки. Дик заволновался, затоптался на месте, принялся забрасывать рыбину на дерево, пока та не закачалась на голых ветвях. А сам, увязая в глубоком снегу, вернулся к реке. Прямо под ним, там, где неширокий проселок спускался под лед, у вмерзших перевернутых плоскодонок, вертелся на коне рыцарь в синих под лунным светом доспехах и длинным двуручником в руках. То ли меч был слишком длинен, то ли непомерно тяжел одетый в железо конь, то ли лунный свет сбивал пропорции, но Дику показалось, что рыцарь мал, как ребенок, и кривобок.
Вокруг рыцаря, образовав широкое кольцо, бегали семь или восемь молодцов, кто с мечом, кто с алебардой, кто с боевым топором. Один из нападающих сидел на льду в стороне, держась за бок, и громко ругался. Дик завизжал, завертел дубиной над головой, кубарем скатился на лед и, ломая мерзлый камыш, огромными прыжками помчался к нападающим. Прежде чем те поняли, друг или враг, Дик сбил ближайшего к себе молодца с ног и ударил уже упавшего дубиной по маленькой птичьей голове, защищенной ржавым солдатским шлемом. Трое из нападающих тут же бросили рыцаря и перебежали к Дику. Теперь на льду кружились два кольца, одно широкое, вокруг рыцаря, другое сжатое, вокруг Дика. Пронзительно скрипел снег под ногами, сипло дышали и кашляли люди, ругался в стороне раненый.
Неожиданно позади Дика раздался не то удар, не то шлепок, еще шлепок и громкий ликующий крик. Кольцо вокруг Дика распалось, нападающие, ругаясь и скользя на льду, побежали по реке на ту сторону. Раненый, держась за бок, заковылял следом. Дик обернулся. Рыцарь, зажав двуручник под мышкой, бил железным кулаком по толстому, похожему на клюв заморской птицы, обметанному инеем забралу. У передних копыт, как кучи тряпья, лежали два зарубленных только что человека. Лед вокруг них темнел, два черных пятна расползались и увеличивались на глазах. Рыцарь сбил наконец вниз примерзшее забрало, сунул в образовавшуюся щель рог и протрубил. Сначала негромко, будто треснула материя, затем рог пронзительно и ясно запел. Все, что происходило дальше, походило на чудеса. Дик только успевал вертеть головой.
Первым закричал ковыляющий раненый, нападающие, которые выходили уже на противоположный берег, повернули обратно. Там из кустов выскакивали на лед всадники со стрелками за спиной. Стрелки на ходу соскакивали с коней, растягивались цепью, перекрывая все возможности отступления.
На проселке тоже заржали кони. Оттуда появилось несколько громко переговаривающихся тяжелых всадников. За ними еще и еще. Когда они подъехали ближе, Дик увидел, что это рыцари.
Приветствуя маленького рыцаря, они громко захлопали плетками по железным боевым рукавицам и прикрученным к лошадям доспехам.